Летом 1991 года накануне перенесения святых мощей Преподобного Серафима Саровского в Дивеево мой близкий друг скульптор Вячеслав Пуганов изваял из гипса, а затем отлил в бронзе и фарфоре икону Преподобного. И вполне естественно, что возникло у него горячее желание отвезти ее в дар Дивеевскому монастырю. В тот год тысячи православных людей со всех концов России устремились в Дивеево поклониться мощам Великого русского Святого.
Помню, как в середине августа по дороге в мастерскую Слава забежал ко мне поделиться впечатлениями…
…Подойти близко к Собору было невозможно, но тысячи людей, плотно стоящих друг к другу, все равно находились в Храме, огромном православном храме под открытым, поразительной голубизны небом. В момент торжественного внесения мощей Преподобного в Собор над куполами внезапно засияла радуга…
Яркий круг солнца заиграл в вышине. Волны необъяснимо благовонного аромата прокатились над молящимися… Сбылось пророчество Святого Серафима: «И среди лета запоют Пасху!»
Во время рассказа лицо Славы преобразилось. Его добрые, открытые глаза, казалось, излучали какой-то внутренний, неземной свет… А затем он поведал мне и совсем уже сказочную историю. В Дивееве, подходя в Храме к причастию, Вячеслав заметил перед собой девушку, с которой после службы разговорился и познакомился. Как оказалось, Галина тоже приехала из Москвы, где жила совсем неподалеку от Славы и даже встречала его несколько раз в храме на Воробьевых горах… В Арзамасе, открыв дверь купе, Вячеслав снова увидел… Галю. Оба покупали обратные билеты еще в Москве, разумеется, не зная друг друга. И это счастливое совпадение тогда очень их порадовало… Проговорили всю ночь…
- Это моя судьба, - закончил свой удивительный рассказ Вячеслав. – В ближайшее время мы должны повенчаться…
Мы не виделись с моим счастливым другом несколько месяцев. Я уже всерьез стал обижаться на него за молчание. В то время я не мог по-настоящему понять, что все внимание его любящего сердца было отдано молодой жене. И мне никак не удавалось объяснить себе, почему совсем еще недавно такой чуткий и близкий мне друг не находит времени даже на телефонный звонок. А еще крестный отец моему Николаю! Помирились мы на Пасху, когда Слава, в ответ на мое сердитое и, в общем, несправедливое письмо, пришел объясниться.
…Работа над иконой Преподобного Серафима и поездка в Дивеево круто изменили жизнь Вячеслава. Отлетели, отпали, как ненужная шелуха, самые разные, порой противоречивые направления в его творчестве. Мощным, сильным потоком вошло в душу и сердце художника Православие. Он всегда считал себя православным человеком. И в наших долгих беседах о Вере и смысле жизни Вячеслав отстаивал только этот живой родник русской духовности. Но то, что происходило с ним, можно было сравнить разве что с мистическим откровением. Одна работа следует за другой… Храм Христа Спасителя, царственные мученики, Преподобный Сергий Радонежский… А вскоре ему предлагают мастерскую в Свято-Даниловом монастыре. Большие, рассчитанные на долгие годы плодотворного труда планы…
Работа всегда была основным увлечением Вячеслава, но сейчас он трудился с небывалым вдохновением. Он самый счастливый человек на свете: любимая работа, к которой он шел столько лет, и любимая супруга, которую встретил лишь на тридцать шестом году жизни. Они жили душа в душу, два в общем-то одиноких человека, начиная с молитв и кончая нежным, трогательным отношением друг к другу. И во всем этом было какое-то неосознанное ощущение неправдоподобности, нереальности происходящего. Хотелось успеть как можно больше, как будто не было впереди долгих счастливых лет творчества и любви…
В конце июля Вячеслав и Галина вновь поехали в Дивеево – еще раз поблагодарить Преподобного Серафима за его драгоценный дар: любовь друг к другу. В молитвах, посещении целебных источников, прогулках по Канавке Пресвятой Богородицы, как один солнечный день, пролетела чудесная летняя неделя…
Прелесть и притягательную силу тех мест невозможно описать словами. Здесь обязательно нужно побывать самому. Вдохнуть полной грудью кристально чистый воздух, пропитанный Божией благодатью и постоянным ощущением присутствия Преподобного Серафима, благоговейно поклониться его мощам, окунуться в прохладу святых источников. Именно здесь и приходит к человеку истинная, глубокая Вера, а вместе с ней – истинное счастье…
В начале сентября я взял отпуск и остался с годовалым сыном на даче. Нам было очень хорошо вместе. Никаких женских капризов и претензий, тишина и покой. Двух-трех слов, которые уже умел выговаривать Николай, нам было вполне достаточно.
Однажды днем, сидя за столом, я внезапно почувствовал резкий укол в сердце. Объяснения этому я тогда не нашел. На следующий день в магазине я недоглядел за сыном, и он покатился по бетонным ступеням, сильно разбив лоб. А еще через день все из-за той же моей беспечности он умудрился засунуть свой крохотный пальчик в велосипедную цепь. Пальцы, славу Богу, остались целы. Но с тех пор ощущение какого-то внутреннего беспокойства уже не оставляло меня. Все буквально валилось из рук…
Супруга с дочерью, приехав в выходной из Москвы, решительно заявили, что сына больше со мной не оставят, и стали требовать возвращения в Москву. Да и погода к тому же начинала портиться. Уезжал я со сложным чувством сожаления по потерянной вновь свободе и с какой-то внутренней тревогой…
Телефонный звонок раздался через несколько минут после того, как мы открыли дверь своей московской квартиры. Я толком сразу и не понял, кто звонит. Единственным и предельно ясным было одно: Слава погиб…
Я когда-то бывал в сентябрьском Гурзуфе. До сих пор остался в памяти черный, пропитанный солнцем виноград и ласковое, нежное море… Им было там очень хорошо. Двое влюбленных и Господь Бог… Галина и Вячеслав ощущали его присутствие везде – в благодатных дарах крымской земли, морском прибое, голубом небе и ярком южном солнце. Вячеслав очень любил подолгу плавать вдоль берега, заплывая несколько метров за буйки. А Галина всегда внимательно следила за ним. В этот раз он уже возвращался обратно, когда его внезапно накрыло волной от оказавшегося почему-то слишком близко к берегу катера. Галина на секунду зажмурила глаза… Море по-прежнему безмятежно сверкало на солнце, но Славы нигде не было видно. «Он, наверное, давно уже пьет пиво на берегу», - попытались пошутить спасатели…
Нашли Славу только на следующий день. Его голова была почти надвое разрублена винтом катера… Пронзительный солнечный полдень, море и… смерть: несправедливая, незаслуженная, немилосердная… За два дня до праздника Усекновения главы Иоанна Предтечи…
Галина рассказывала мне о последних счастливых днях и трагической гибели Славы у его могилы, в день годовщины их венчания… У подножия деревянного креста одиноко догорала ее венчальная свеча… Пролетающая мимо ворона почему-то обронила на могилу кусок поминального блина… Здесь я внезапно вспомнил свои маленькие несчастья на даче и о том, что первые три дня после смерти душа человека посещает дорогих и близких ему людей…
В Троицком соборе Свято-Данилова монастыря в этот скорбный день было много народу, в основном молодежи. Отпевали Вячеслава при открытых вратах алтаря. Говорят, что такой чести удостаивается далеко не каждый. Из прощального слова настоятеля храма врезалась в память фраза: «Православный человек должен жить так, как будто ему в любой момент предстоит умереть!»
Не просто о готовности умереть говорил священник, а о готовности к близкой встрече с Господом, о необходимости оставить на Земле как можно больше добра и любви…
Именно так и жил Вячеслав Пуганов, православный русский скульптор: стремительно, страстно и потому недолго. Я считал его своим единственным другом. И только на похоронах узнал, что у него было много настоящих друзей, которые считали Славу своим единственным другом…
Я уехал в Дивеево сразу же после похорон. Нужно было выполнить последнюю волю Вячеслава – передать в монастырь две иконы Преподобного Серафима, которые он мне оставил перед отъездом на юг.
У батюшки Серафима в Дивееве шла нескончаемая работа. Паломники сажали деревья, перевозили землю для цветочных клумб. Матушки довольно быстро уговорили и меня внести свой посильный вклад в возрождение монастыря. Хотя, впрочем, уговаривать здесь никого не было нужно. Любой с радостью и готовностью соглашался: «Как же отказать батюшке Серафиму!»
Я выполнил поручение покойного друга и с радостью узнал: бронзовые иконы Преподобного Славиной работы украшают новые колокола, отлитые для Дивеевского монастыря. Душу Вячеслава будут вечно поминать в этих святых стенах…
Билетов на Москву ни на один из многочисленных поездов, проходящих через Арзамас, не было. И я решил попытать счастья на перроне у только что остановившегося поезда. Проводники, все, как один, наотрез отказывали, бригадир тоже сказал решительное «нет». И здесь, я сам не знаю почему, призвал мысленно на помощь Преподобного Серафима… Поезд уже вздрогнул и начал отправляться. И вдруг кто-то тронул меня сзади за плечо. «Вам билет на этот поезд не нужен?» - спросил меня какой-то незнакомый парень. В руке он держал билет до Москвы. Лишних денег с меня не взяли, и уже через минуту я сидел в вагоне набиравшего скорость поезда, верил и не верил в происходящее. Спасибо тебе, батюшка Серафим! Мы все твои дети. Моли Бога о нас!
ПОСЛЕСЛОВИЕ
В 2003 году в юбилейные дни столетия прославления Преподобного Серафима мне посчастливилось побывать в Дивеево. Ночью, во время долгого ожидания в безконечной очереди к мощам батюшки Серафима, моя супруга, вспоминая рассказы верующих о чудесах, постоянно происходивших в Дивеево в канун праздника, вдруг вздохнув, сказала: «Что-то не слышно ничего подобного в этом году?». Сам не знаю почему, я ответил: «Будет тебе чудо!».
Когда мы подошли к мощам Преподобного, я попросил монахинь, которые стояли с обеих сторон раки, приложить к мощам икону «Споручница грешных», которая чудесным образом проявилась на обратной стороне обычного настенного календаря в доме прихожанки из деревни Дарна Истринского района Московской области. Икона эта прошла Крестным ходом Курск-Дивеево. Молодая монахиня, отдавая мне икону, внезапно произнесла несколько слов, смысл и значение которых не сразу дошли до меня. И только отойдя на несколько шагов, я, вглядываясь в ее склоненное над мощами лицо, узнал в ней Галину, вдову моего покойного друга Вячеслава, крестного отца моего сына. А кто-то говорил, что не было чудес?! Преподобный Серафим вновь собрал нас всех вместе, своих детей, обнял горячей любовью.
Христос Воскресе!
Андрей Печерский
1993, № 1, 2003, № 9
1993, № 1, 2003, № 9