Эх, Сибирь, Сибирь родная…

Синие сопки вдали за окном небольшой кухни однокомнатной квартиры в Никольск-Уссурийском, городе, что до сих пор с советских времен именуют Уссурийском. Солнце закатное разбавляет розовым светлое небо и синеву далеких сопок. За стеклом – ярко-белый пухлый снег, чуть розовеет в предвечерних лучах. В кухне тепло и горячий чай с сахаром. Сахарный завод у нас рядом. Всю Сибирь снабжал сахаром этот крупный завод под Уссурийском. Не оттого ли так сладко вспоминается детство?

В детстве на нашей кухне, на холодильнике марки «Океан», стоял белый радиоприемник, постоянно включенный в единую радиосеть. Хорошее дело – радио. В те семидесятые-восьмидесятые годы по радио можно было еще слушать красивую классическую русскую речь, прекрасные стихи русских поэтов, классику русской прозы. И замечательную классическую музыку. Но нам простым уссурийским школьникам семидесятых-восьмидесятых годов чаще было не до классики. Нередко я сидел на кухне с чаем и ждал, когда в эфире раздадутся позывные радиостанции «Тихий океан». Любил слушать эту радиостанцию, потому что там передавали добрые песни и звучали поздравления и приветы с далеких океанских судов. Эта радиостанция устраивала связь с моряками, которые были в рейсе. И моряки в прямом эфире обращались к родным и друзьям. А эти родные и близкие, жены моряков прямо из радиостудии во Владивостоке со слезами и всхлипываниями передавали приветы своим мужьям, отцам, детям, покорявшим синие волны Океана Великого. Представлялся Тихий, Индийский океаны и Восточный сектор Арктики, на которые вещала радиостанция – об этом всегда объявлялось в самом начале передачи.

А перед объявлением о диапазоне вещания звучали в эфире позывные. Теперь это уже позывные детства на мотив известной песни. Той песни, которая в советское время пелась со словами «По долинам и по взгорьям». А в действительности была написана еще до 1915 года. Сейчас в этом уже нет сомнений. Слова были такие:



Автор стихов Владимир Гиляровский – тот самый дядя Гиляй, изучивший и описавший в подробностях и красках скрытую от глаз жизнь Москвы, старой дореволюционной столицы.

Слова первоначального варианта песни кажутся более живыми, более русскими, наполненными богатырским казачьим духом.



Все-таки в советском варианте, знакомом с детства, у меня вызывали некоторые внутренние сомнения такие слова: «Разогнали атаманов, разгромили воевод…»

Мне было лет пять, я болел и тяжело переносил свою болезнь. А моя бабушка Зинаида Иннокентьевна Романова сказала мне тогда: «Терпи, казак – атаманом будешь». Бабушка, Мартемьянова в девичестве, потомственная казачка из Забайкалья. Сама в жизни много претерпела. Поэтому от нее это всем известное выражение звучало весомо. И в моем подсознании навсегда отложилось, что казаки – это очень крепкие люди. А самые крепкие, которые мужественнее других терпят всякую боль, становятся атаманами. В советской песне пели: «Разогнали атаманов», – в этом все-таки чувствовались некоторые бахвальство и легковесность.

Родной брат моей бабушки Михаил Иннокентьевич Мартемьянов, сын забайкальского казака, прошел всю войну, имел множество ранений. Защищал Москву. Брал Берлин. Сама бабушка трудилась в тылу. Девчонкой семнадцатилетней отправляла составы на фронт, проверяла, контролировала, вела учет. Сутками не спала, не доедала, как и многие-многие русские люди, воевавшие с фашистами в тылу и на передовой. На передовой был супруг моей бабули, мой родной дед Владимир Георгиевич Романов. Ушел на фронт добровольцем, восемнадцать ему еще не исполнилось. В пехоте воевал. Днепр форсировал. Всю жизнь вспоминал форсирование Днепра… Он тоже сибиряк. Из Забайкалья.

Написал я эти строки и позвонил бабуле Зинаиде Иннокентьевне, которой на Николу зимнего 93 года исполнилось. Мол, правильно ли я написал: «потомственная казачка»?

- А как же? – ответила бабушка – Мои дед и прадед составляли ядро Забайкальского казачества.
Сибиряки, казаки и простые крестьяне сибирские спасали Москву, спасали Россию. Все знают о подвиге сибиряков под Москвой в Великой Отечественной войне.

Вот как пишет замечательный военный историк, незабвенный и приснопоминаемый Кавад Раш, в святом крещении Константин: «Враги ненавидели Сибирь и боялись её. На Германскую войну ушли десять сибирских стрелковых дивизий. Обратите внимание – десять дивизий. Не уральских, не поволжских или тамбовских, а именно сибирских. Ни один военный историк до сих пор не осмыслил этот феномен. Сибирские стрелки покрыли себя славой уже в Японскую войну. Кстати, после Столыпинских реформ число русских в Сибири превышало в процентном отношении количество русских в Центральной полосе России. В 1941 году пробил час Сибири. И русские полки из Зауралья внесли главный вклад в разгром гитлеровцев под Москвой» (Раш Кавад. Океан – судьба России. http://beregrus.ru/?p=10562).

В Чечне в 1990-х годах наши сибиряки-тихоокеанцы проявили себя очень мужественно. В 1995 году, когда я жил в Москве, ко мне заехал в гости школьный товарищ из Владивостока. Он служил офицером в морской пехоте Тихоокеанского флота и направлялся в Казань за молодым пополнением. Товарищ был в морпеховской форме, и в метро к нам подсел какой-то крепкий, сурового вида, человек. Он подсел, чтобы просто выразить свое уважение морской пехоте ТОФ. Он видел, как мужественно и умело воевали в Чечне морпехи с Тихого океана…

Сибиряки. Даже само слово несет в себе русский дух, глубины нашей русскости православной. На Русском острове напротив Владивостока стояли до революции сибирские полки. И каждый полк имел свой храм. Некоторые храмы были выстроены на средства святого праведного Иоанна Кронштадтского, много покровительствовавшего Сибири и глубоко осознававшего ее духовное значение для Руси. Сейчас на месте разрушенного в советские годы храма 34-го Сибирского стрелкового полка, что размещался на Русском острове, стоит Свято-Серафимовский монастырь, основанный по благословению митрополита Владивостокского и Приморского Вениамина (Пушкаря) в 2001 году. Из полковой церкви Сибирского стрелкового полка вырос мужской монастырь. Молятся монахи, оберегают своей молитвой пределы Святой Руси на Тихом океане. Молятся Богу о спасении душ человеческих. Молятся о спасении России, о воскресении нашей Руси Державной.

В дореволюционной песне, на мотив которой звучали позывные радиостанции «Тихий океан», несколько куплетов. Скорее всего, последние два куплета были написаны позднее, уже в русской эмиграции. Но слова эти, наполненные любовью и уважением к Сибири, имеют какое-то пророческое значение. Вот эти строки:



И не об этом ли возвещал из Сибири, с ее океанских берегов, царский генерал Михаил Константинович Дитерихс? Под его председательством прошел во Владивостоке в 1922 году Приамурский Земский Собор, который восстановил монархию в России. На Земском Соборе генерал Дитерихс был избран правителем Приамурского земского края. И край этот до конца октября 1922 года жил по законам Российской Империи. Вот пророческие слова Михаила Константиновича Дитерихса, сказанные им накануне оставления самой дальней окраины Сибири – Владивостока: «В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в пределах его русской нравственно-религиозной идеологии – он (Приамурский Земский Собор – авт.) никогда не умрет в истории возрождения великой Святой Руси. Семя брошено. Сейчас оно упало на еще неподготовленную почву. Но грядущая буря ужасов советской власти разнесет это семя по широкой ниве великой Матушки-России, и приткнется оно в будущем по бесконечной милости Господней к плодородному и подготовленному клочку земли Русской, и тогда даст желанный плод. Я верю в эту благость Господню; верю, что духовное значение кратковременного существования Приамурского Земского Края оставит в народе глубокие, неизгладимые следы. Я верю, что Россия вернется к России Христа, России Помазанника Божьего».

Это его, генерала Дитерихса, воины шли в полный рост на пулеметы большевиков под Волочаевской сопкой. Вот потрясающие слова уже процитированного здесь капитана 1 ранга Кавада Раша: «…Под Волочаевской юнкера Корниловского военного училища с острова Русский вместе со своими офицерами-воспитателями шли на пулеметы в полный рост, без выстрелов – то высочайшая на земле иноческая отрешенность и неповторимая православная литургия».

…Океан – за окном и в самой близи. Океан касается скалистого берега Владивостока, города-крепости. Главной крепости Руси на Тихом океане. Зимнее солнце во Владивостоке и в нашей Дальней России яркое. У нас здесь оно южное, наполняет густыми теплыми лучами океанский простор и каждое окно, каждый двор Владивостока. Солнце обильно льется на купола соборов и церквей южно-уссурийского берега России. В декабрьских и январских оттепелях – горьковато-соленое дыхание океана. В декабре пролив Босфор Восточный и Золотой Рог еще сине-зеленые, свободные от льда. Январь в предрождественские ночи теснит темные волны белесыми ледяными пластами, загромождает пролив, занимает бухту. Золотой Рог теперь не замерзает – город с обоих берегов согревает глубокую бухту. Хотя прибрежные воды Русского Босфора и больших заливов – Амурского и Уссурийского – в конце декабря – в январе всегда превращаются в ледяную твердь. Берега январские в сибирском снегу. И какие это берега? Сопки таежные. Сопки на всех горизонтах. Сибиряку с Тихого океана непривычно в Москве без сопок. Настоящему сибиряку вообще без Сибири везде непривычно. Особая Сибирь – Восточная. Дальним Востоком эти места не так давно стали называть. Официально это название закрепилось уже в советское время. А исконно, наш Владивосток, Никольск-Уссурийский, Находка, Хабаровск, Благовещенск, Чита со всем Забайкальем, Иркутск с Байкалом, Якутск с Леной, Камчатка с морем Охотским – все Сибирь Восточная. А до Урала, до славного града Златоуста – одна Сибирь. Великий Сибирский рельсовый путь – дорога от Владивостока до Златоуста, через всю Сибирь. Ну и, конечно, далее до самого Санкт-Петербурга.

Узнаем свою историю, глубже ощущаем просторы от Урала до Тихого океана, и яснее понимаем, что все это цельное, единое и крепкое сокровище, крупный бриллиант Святой Руси. Может быть, найдется какой дурак в Америке или в Англии, что скажет: «Вот, сибиряки всё про свою Сибирь говорят, отделяют себя от России». Так пусть этот дурак знает, что Сибирь – это самая настоящая Россия. Это соль Святой Руси. Сибиряк – он и есть самый русский человек. И пусть еще этот дурак американский или английский знает, что русский, по слову нашего великого гения, Федора Михайловича Достоевского, значит – православный. И Сибирь наша стала сияющим бриллиантом в православии. В Евангельском свете, коснувшемся этих диких, суровых и косматых просторов.

Еще мало воспета наша Сибирь родная. Особенно Приморье и Приамурье, которым всего-то чуть больше ста пятидесяти лет. В 1860-м году, согласно Пекинскому договору, устроенному генерал-губернатором Восточной Сибири Николаем Николаевичем Муравьевым-Амурским, Русь окончательно утвердилась на берегах Амура и Уссури вплоть до самой Кореи. Воспеть Сибирь – дело Божие. Воспевая Сибирь, мы хвалим Господа, подарившего Руси это великое сокровище. Русь Христова еще только-только коснулась Сибири, еще только встретилась с ней…




1 Эх, Сибирь, Сибирь родная! За тебя мы постоим! Песня сибирских стрелков – на сайте «Берег России»: http://beregrus.ru/?p=10634