Слово о зенитчиках
- Откровенно говоря, мы на фронте малость с иронией относились к зенитчикам,– разоткровенничался как-то со мной бывалый окопник Василий Калиничев. – Пукают-пукают, а снаряды рвутся где-то высоко-далеко.
– Это у них самоликвидаторы так срабатывают сам снаряд может пролететь в нескольких сантиметрах от кабины пилота , – пытался я заступиться за родной мне род войск. – Все зависит от мастерства расчетов, от плотности огня. Вот когда под Москвой в 1941-м перед немецкими самолетами ставили завесы заградогня, – привожу достойный пример–то только единицы их смогли прорываться к столице. И я не без удовольствия объяснил моему оппоненту: завеса заградительного огня – это вывешенный в пространстве параллелепипед разрывов, который вдруг встает прямо по курсу бомбардировщиков, когда уже входить в его зону – гибель верная. Остается резко бросать машину в сторону или вниз, как можно скорее избавляясь от бомб…
– Ну а я по-настоящему узнал зенитчиков, когда произошел у нас удивительный случай, - пустился в воспоминания пехотинец.
– Наш полк на участке Воронежского фронта зарылся в 1943 году в обороне. «Полк» – это еще громко сказано, вернее это были потрепанные остатки его. Однако немцы обойти нас никак не могли – справа и слева были топи, а в лоб, танками тоже было не взять: земля была зыбкая, да и мин наши там порядочно понатыкали. Вот они, паразиты, и приладились нас бомбить каждый день. В 8 часов утра, как по расписанию, наверное, после своего кофепития, на нас выходила семерка их «юнкерсов». Средств ПВО у нас никаких не было. Они это, конечно, видели и совсем обнаглели. Тут уж зарывайся поглубже, иначе хана!
Наши не раз обращались к командованию с просьбой о поддержке да все без толку.
И вот однажды перед вечером к нам нежданно-негаданно прибывают зенитчики. Шутка ли – целый дивизион, три батареи 37-миллиметровых пушек, в каждой по 6 орудий. Их капитан, как положено, представился нашему комполка. А тот был у нас начальник резкий, горластый. Тут же стал давать указания – как их встречать, где ставить орудия. И вдруг слышим: «Товарищ полковник, я свое дело знаю. Прошу не мешать!» Мы аж присели в окопах: как он нашему врезал! Но полковник сразу поутих как-то. Видно, дошло, что попала коса на камень.
Командир зенитчиков стал нас, бойцов, тут же расспрашивать: откуда самолеты подходят, как построены их боевые порядки. Особенно допытывался у отделения визуальной разведки – над какими ориентирами появляются, на каких высотах идет сначала тройка, а за ней четверка, с какой скоростью. А у немцев ежедневно все было по одному и тому же шаблону: появлялись аккурат над одной и той же дубовой рощей в Задонье, в одном и том же порядке. Капитан все это записывал в книжечку.
Весь вечер и почти всю ночь зенитчики что-то колдовали на своих позициях – рыли окопы, расставляли ориентиры, размечали сектора обстрелов, маскировали орудия.
Весь полк затаил дыхание. Теперь уже стоял вопрос не только о том, собьют или не собьют, но и как разрешится конфликт между полковником и капитаном.
К 8 утра все глаза в полку уставились в небо. Даже часовые, по-моему, перестали службу нести – о своих наземных объектах напрочь забыли!
И вот – летят! Нагло, уверенно, как всегда… Тут-то и полыхнули одновременно по ним все 18 стволов. Командир, видно, здорово все расчитал, определил цели, переносы огня и все такое прочее.На наших глазах самолеты один за другим стали заваливаться, гореть. А когда по последнему из них сразу резанули все три батареи, то он буквально развалился на куски!
Что тут стало твориться! Все высыпали на бруствер, кричали, плясали…
Капитан отдал было приказ к свертыванию дивизиона, но тут наш полковник, что называется, проявил волю: «До завтра не отпущу! – кричит. – Под мою личную ответственность… Отметить такое надо!»
Ну и отметили. Капитана на руках носили, в воздух подбрасывали.Комполка нашего тоже качали. Наверное, за то, что не помешал зенитчикам сделать как надо их солдатское дело.
Ну а после того случая немцы с воздуха нас больше не беспокоили.
С тех пор я сильно зауважал зенитчиков.
Разговор с танкистом
- Всю войну довелось пройти мне на Т-34, – вспоминал мой знакомый, фронтовик Герман Афанасьев. – Правда, некоторое время воевал и на тяжелой самоходке АСУ-152.
- Правду говорят, что пехота вам завидовала: укрыты, мол, за броней, пёхом не топать…
- Во-во! Позавидовали, – усмехнулся танкист. – Особенно когда для танка надо отрыть укрытие, а нас всего пятеро… А пехотинцу что: отроет себе ячейку и затаится в ней, как суслик. Да и летом в машине нашей – пекло, иначе не скажешь.
- Зато зимой небось…
- Это да! Бывало, после марша ляжем на моторную часть всем расчетом, брезентом укроемся – никакой мороз не страшен.
- А на самоходке что за служба была?
- Да считай та же самая. Нас на Курской дуге против их «тигров» ставили. Вот работка была! Тут уж смекалка особая требовалась. Наша гаубица-пушка стрелять по танкам не приспособлена: наводить трудно, заряжание медленное – сначала суешь в казенник снаряд, потом уж заряд с гильзой досылаешь.
- Значит, мишенью становиться?
- Вот именно! Поэтому приспособились бить из засады. Считай, что право у нас было всего на один выстрел. Затаишься где-нибудь за пригорком, в кустиках. Ждешь своего «тигра» – другие нам не нужны, без нас справятся. Подловить его надо метрах на четырехстах, не больше.
- Как это «подловить»?
- А просто очень. Танки редко во всю прыть в атаку идут. Тому, кто у штурвала, приходится вести машину с оглядкой – как бы в ямину, в овраг не завалиться. Да еще перед гусеницами глазами приходится рыскать, чтоб на мину невзначай не наехать. Как механик-водитель сам знаю: мину – как ее ни маскируй – заметить все-таки можно. Тут уж не до скорости… Поэтому в момент приторможения и ловишь его. Снаряд-то у нас трехпудовый, бетонобойный – если врежем под башню, то она, смотришь, уже закувыркалась в воздухе; если в борт угодишь, то снаряд в ней огромную дыру пропашет, а то и весь танк опрокинет. Но если, не дай Бог, промазал, то быстро давай задний ход, в укрытие, а то он тут же тебя «болванкой» приголубит.
Люблю смотреть фронтовую кинохронику. Если вижу в кадре их «тигры» без башен или вверх тормашками, то чувствую, что это наша работа. Ну, может, еще «катюши» постарались…
Подготовил Валентин Николаев