Главное богатство нации

– Поделитесь вашими впечатлениями о первом съезде Общества русской словесности, который прошел 25-26 мая в Москве.

– Мы, люди православные – люди доверчивые. Доверчивость – это очень хорошее православное качество. В который раз мы уже доверяем, что что-то изменится в отношении к русскому языку, хотя оснований для скепсиса более чем достаточно. Я член Президиума Академии российской словесности, сопредседатель Союза писателей России, член Президиума Академии славянских народов. Одним словом, у меня достаточно опыта борьбы за русский язык, за словесность. Во всех перечисленных общественных организациях мы всегда боролись за русский язык. Почему?
Основа народной культуры – это язык, это главное богатство нации. Не нефть, не золото.

Хотя это тоже важно, но язык главное – языком все держится! Отнимут у нас язык, и мы превратимся в безгласных млекопитающих. Приведу пример: Всемирный русский народный собор. Мы организовали специальное заседание, мы сотрясали атмосферу своими речами, но ничего не случилось. Даже был Год русского языка, который закончился сокращением часов преподавания русского языка.

Давайте и в этот раз поверим, что что-то произойдет, что-то сдвинется. Может быть, сейчас часы преподавания русского языка увеличат. Вот в литературе уже вернулось сочинение, хотя там есть такое допущение, что можно совершать ошибки, допустим, столько орфографических, столько синтаксических. Зачем разрешать ошибки? В речи Патриарха, которая была очень содержательной, емкой и в речи Президента были четко сказано о приоритетном отношении к русскому языку. Поэтому будем надеяться на лучшее. Когда министр просвещения Ливанов (а Фурсенко и Ливанов – это враги просвещения) вдруг в своем выступлении накинулся на советскую систему образования, зал загудел: как можно ругать самую лучшую систему образования в мире. Он быстро замолчал. Это не министр образования. Это враг образования. Будем надеяться, что что-то сдвинется.

Я очень переживаю за судьбу журнала «Литература в школе», потому что этот хороший, нужнейший, необходимый журнал погибает. Может быть, ему помогут выжить, может быть, будут увеличены тиражи художественных журналов, потому что художественная речь и воспитывает кругозор. Чем больше человек знает слов, тем у него богаче мышление, чем больше человек знает человеческих судеб из художественной литературы, тем больше в его жизнь входит опыта. Я надеюсь, что что-то сдвинется.

– На днях начнется Великорецкий крестный ход. Какого его значение для нас?

– Значение Великорецкого крестного хода трудно переоценить. Как о нем ни скажи, все будет недостаточно. Я помню, когда мы шли в 1991 или в 1990 году, нас было 200 человек. Мы все друг друга знали. Теперь идут десятки тысяч.
Крестный ход растет и растет. Теперь уже даже не найдешь вятского в крестном ходе. Но вятские люди совершили главное – сохранили крестный ход, несмотря на то, что их гоняла милиция, их лишали трудодней, снимали с работы, лишали 13-й зарплаты, уничтожали деревни на пути крестного хода в прямом смысле. Село Горохово: сельсовет, школа, медпункт – уничтожили. Потому что люди бедные идут, а им выносят столы, еду, плюшки, квас, молоко. Все было уничтожено, но выжил крестный ход. Шли и ночами, скрывались, но шли, и это великое счастье, что крестный ход не просто сохранился, а превратился в школу молитвы, школу отношения друг с другом. Раньше мы шли через завалы леса, бурелом… Сейчас, конечно, там все прочищается, обрабатывается от клещей. Хорошо, что проявляется забота, хорошо, что медицинская машина идет, потому что по-прежнему остается молитва, ногами надо идти, идти и идти.

Тот, кто не ходил, тот, кто не принимал участие, он никак не сможет понять, почему, когда приходят к Успенскому собору, к Серафимовской церкви и в последний раз читается акафист, все плачут, потому что крестный ход закончен. Все уставшие, ноги стерты, изголодавшиеся, но слезы на глазах, потому что крестный ход закончен. Или, например, ребенок шел, куксился, хныкал, но как только ему сказали, что больше его не возьмут – все, сразу пропали слезы.
Великорецкий крестный ход – это главное чудо не только вятской земли, но и всего нашего православия.

По благословению Святейшего Патриарха он стал всероссийским. Я знаю, что читатели «Руси Державной» многие крестоходцы. Мы ходили и в Царский крестный ход в Екатеринбурге. Он знаменит тем, что там идут, не останавливаясь. Я пошел, а я опытный был крестоходец. Мне сказали: около 20 километров. Я думаю, ну, часов за 6 дойдем: три привала. Пошли, и все идут и идут, впереди архиереи, владыка Викентий. И я понял, что не будет ни одного привала. По асфальту гораздо тяжелее идти, чем по лесу.

Но в целом Великорецкий крестный ход посложнее, потруднее.

Слава Богу, что Великорецкий крестный ход есть. Какая бы ни была погода, какая бы ни была партия у власти, 3 июня мы идем в крестный ход. Хоть камни с неба. Те люди, которые желают России погибели, они бы пришли, просто посмотрели бы… Крестный ход – это даже не река, это лавина, море людей, идут, тащат тяжелые рюкзаки, радостные. А впереди у них какая дорога, где будут ночевать, как..? Но они как в воду бросились, и выплывут, никто друг друга не бросит.

Великорецкий крестный ход общероссийский, но негласно он становится и международным. Из Риги два вагона приходит. Вся Волга идет, Сибирь, Астрахань, Казань и так далее. Спросите, кто идет, вятского уже даже не доищетесь. Я, к сожалению, не хожу уже. Но я прошел двадцать раз. Это я вроде бы похвалился, но надо сказать, когда я писал о крестном ходе, спрашивал одну старушку: «Вы который год идете?» Она говорит: «Уже много раз прошла, а для Бога, может, и ни разу не ходила». Если ты идешь, языком мелешь, крестный ход не зачтется. Крестоходцы знают, что идешь, молишься – идти легче. Как только начинаются праздные разговоры, так все: рюкзак тянет, лямки трут. Спохватился, отошел, молишься, снова идти легче. Это школа молитвы.

Я всем, всем, всем желаю: пока еще молоды, пока держат ноги, пройти Великорецкий крестный ход!