Уважаемые представители музейного сообщества!
Хотелось бы отреагировать на Ваше письмо, направленное Президенту России и продолжающее дискуссию вокруг законопроекта о передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения. Ваше обращение свидетельствует в первую очередь о том, что существует серьезная проблема сохранности зданий и предметов, являющихся важной частью отечественного культурного наследия. В этом подходе позиции музейных работников и Церкви совпадают. Однако аргументы, которые вы приводите, в ряде случаев вызывают серьезные возражения.
Вами утверждается, что ни один православный храм России сам по себе не способен обеспечить правильное хранение древних икон и фресок, а также то, что в церковном обиходе древние иконы ранее не сберегались. Невольно возникает вопрос: если все обстояло так, то каким же образом огромное количество старинных икон, входящих ныне в музейные собрания, сохранилось до XX века? Ведь большинство этих памятников, среди которых подлинные шедевры изобразительного искусства русского средневековья, до двадцатых-тридцатых годов прошлого столетия находилось в действующих храмах. Именно оттуда иконы, как правило, насильственно изымались в послереволюционные годы. Церковь обладает многолетним опытом в области сохранения произведений религиозного искусства и при современном уровне развития технологий консервирования и реставрации способна взять на себя ответственность за все, что ей передается. Свидетельством тому — многие и многие современные храмы и монастыри.
Вы утверждаете, что икона в музее «не только оберегается от гибели, но и получает вторую жизнь через научную реставрацию», в противовес «церковному поновлению», при котором «творения древних мастеров дополняются современным художником сообразно вкусам заказчика». Случаи подобного безграмотного «поновления», если и случались ранее, то крайне редко. За любые непродуманные действия священникам, ответственным за сохранность икон, неизбежно придется держать ответ перед церковным Священноначалием. На практике древние святыни, перед которыми молились многие поколения верующих, окружены в храмах благоговейным почитанием, и, разумеется, речи об их поновлении в принципе не идет. Кроме того, сам факт нахождения древней иконы в храме не означает невозможности — если необходимо — научной реставрации такого образа. Церковь давно и активно сотрудничает с профессиональными реставраторами, а также занимается подготовкой будущих реставраторов в своих учебных заведениях.
К сожалению, в своих аргументах вы не учитываете главного — икона по своей природе имеет особое сакральное значение и для христиан является своего рода окном в иной, Горний мир.
Представьте себе семейную фотографию, на которой запечатлены несколько поколений одного рода. Для членов этой семьи такое фото представляет особую ценность, поскольку позволяет сохранить в памяти дорогие лица. Для всех остальных ценность фотографии заключается только в ее старине. Нравственно ли изымать из семейного архива такое фото под предлогом того, что оно, как предмет старины, может безвозвратно погибнуть для будущего? А ведь именно так обстоит дело с православными святынями, некогда отнятыми у верующих людей. Для них иконописные изображения чрезвычайно важны и дороги сами по себе.
Икона живет там, где совершается молитва, где она является органичной частью церковного убранства, призванного создавать особую атмосферу, настраивающую душу и сердце человека на общение с Творцом. Пребывание икон, подобно другим экспонатам, в музейных запасниках, на полках и стеллажах противоречит самому замыслу их создателей.
Вы указываете как на нечто недопустимое на изменение стиля церковного убранства в связи с новыми тенденциями в живописи и архитектуре. Между тем, это распространенная общемировая практика. Храмы не всегда возводились как целостные архитектурные сооружения, внешний облик и интерьер которых должны были сохраняться незыблемо. Этот принцип не выдерживается даже в гражданской архитектуре. Религиозное искусство, оставаясь неизменным в главном, подвергалось тем же преобразованиям, что и искусство светское, переходившее от аскетичной простоты раннего средневековья к пышности ренессанса и барокко, а затем к строгим линиям классицизма. Разумеется, эти изменения находили отражение в храмовом убранстве, что является естественным жизненным процессом. Так, например, обстоит дело с большинством европейских культурных достопримечательностей, относящихся к романской и готической эпохам. Другой пример — кафедральный собор в Аахене. Этот храм, являющийся, как известно, местом коронации и усыпальницей Карла Великого, за минувшие века неоднократно перестраивался, и сейчас первоначальный облик отчасти сохранила лишь его центральная часть.
Не можем согласиться с тем, что икона как культурная ценность общедоступна лишь в музее, тогда как в храме ее могут видеть только верующие. Нет никаких ограничений на посещение храмов Русской Православной Церкви представителями других религий и конфессий или неверующими людьми. Любой желающий может посетить православный храм, осмотреть его, ознакомиться с имеющимися в нем иконами и другими предметами церковного искусства. В то же время вам известно, что многие иконы находятся в запасниках музеев, где их годами могут наблюдать только избранные специалисты.
Вы совершенно справедливо утверждаете, что интерес к церковному искусству значителен, и тысячи школьников и студентов ежегодно посещают музеи с целью знакомства с ним. Очевидно, намного логичнее, чтобы они черпали свои знания о религиозном искусстве из первоисточника и видели икону в пространстве храма. Для этого не существует никаких ограничений.
Вы выражаете надежду на то, что в начале третьего тысячелетия утрата древних памятников не должна повториться. Русская Православная Церковь целиком разделяет эту надежду и для воплощения ее в жизнь готова к широкому сотрудничеству с музейным сообществом России, которое в нашей Церкви пользуется заслуженным уважением благодаря огромному вкладу музеев в сохранение общего культурного наследия.
Протоиерей Всеволод Чаплин,
председатель Отдела Московского Патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества,
В.Р. Легойда,
председатель
Информационного отдела
Московского Патриархата,
Архимандрит Тихон (Шевкунов), ответственный секретарь
Патриаршего совета по культуре,
наместник Сретенского
ставропигиального мужского монастыря