Перед началом форума был совершен молебен на начало доброго дела, который возглавил управляющий делами Московской Патриархии митрополит Саранский и Мордовский Варсонофий.
В своем выступлении перед участниками фестиваля митрополит Варсонофий указал на особое внимание, которое Священноначалие уделяет укреплению присутствия Церкви в информационном пространстве
В открытии фестиваля приняли участие председатель Синодального информационного отдела В.Р. Легойда и президент «Медиа Союза», главный редактор журнала «Эксперт» В.А. Фадеев.
Центральным событием форума стала встреча его участников со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом. Также в рамках фестиваля, помимо пленарных и секционных заседаний, «круглых столов» и брифингов, прошли встречи с председателем Совета Федерации С.М. Мироновым, председателем Отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви епископом Зарайским Меркурием, председателем Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном.
Патриархия.ru
Поле битвы за умы и сердца наших современников
Обращение Святейшего Патриарха Кирилла к участникам IV Международного фестиваля православных СМИ «Вера и слово»
12 октября 2010 года в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя состоялась встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с участниками IV Международного фестиваля православных СМИ «Вера и слово». Святейший Патриарх Кирилл обратился к собравшимся с Первосвятительским словом.
Люди нередко задумываются о том, что является фундаментом, основой человеческого бытия, человеческого общества, общественных отношений. И мы знаем, что в истории по-разному отвечали на этот вопрос. Еще совсем недавно — старшее и среднее поколения хорошо это помнят — основой общества, фундаментальной, базисной ценностью считалась экономика. Согласно этой точке зрения, от того, как развивалась экономика, зависели развитие общества, смена так называемых общественно-политических формаций, революции и т. д. Другие считают, что основой функционирования общества является политическая система: если она отлажена, если хорошо работает законодательство, если люди воспитаны в законопослушании, то ничего другого и не требуется. Нужно только совершенствовать систему, которая сама собой будет играть роль инструмента, способного налаживать общественные отношения даже в том случае, если где-то они и нарушаются.
Полагаю, что и одна, и другая точки зрения глубоко ошибочны. Для того чтобы доказать это, не нужно писать никаких научных статей — достаточно вдумчиво вглядеться в историю и в современность и увидеть, что ни экономическая, ни политическая, ни даже законодательная система неспособны избавить человечество от конфликтов, противоречий, войн, от роста коррупции и криминала, от бездумного отношения к природе и загрязнения окружающей среды — в конечном счете от разрушения основ бытия, связанных с самим продолжением человеческого рода. И происходит все это потому, что именно в сознании, в сердце человека возникают мысли, желания, стремления; а уже потом все это реализуется в сфере общественных отношений, в политике, в экономике. Вот почему фундаментальными являются нравственная природа человека и нравственные, точнее духовно-нравственные основы жизни — потому что без духовной жизни нравственное состояние человека становится очень хрупким, очень восприимчивым к разного рода влияниям, которые могут разрушить само это нравственное начало.
Для нас — для Российской Федерации, для всех стран, составляющих духовное наследие Киевской Руси, на которые простирается юрисдикция Русской Православной Церкви, — очень важно, чтобы главная озабоченность людей сегодня концентрировалась на этих фундаментальных, базовых ценностях.
По милости Божией уже многое сделано. Если посмотреть даже программы политических партий, то и там в той или иной степени затрагиваются вопросы нравственности, духовности, культуры. К сожалению, ни в одной программе эти ценности не определяются как базисные, основные — они лишь отнесены к некоторым сторонам жизни; и за исключением редчайших случаев — очень небольшого числа отдельных документов, выступлений ответственных людей — тема нравственности, духовности, культуры стоит на месте, которое никак нельзя назвать приоритетным. Если сформулировать главную задачу православных СМИ и шире, всей Православной Церкви перед лицом современного секулярного общества — во многом конфликтного, питающегося идеалами массовой культуры, стереотипами, которые не соответствуют нравственной природе и традициям народа, — перед лицом всех этих вызовов задача Церкви заключается в том, чтобы возвещать, что есть главное в жизни человека.
Как Церковь может это делать? Конечно, через проповедь. Но мы знаем, что постоянными прихожанами является лишь небольшой процент даже тех людей, которые отождествляют себя с Православной Церковью, считаются православными. Как обратиться к ним? А как обратиться к сомневающимся, как обратиться к мятущимся душам, к тем, кто находится в интеллектуальном и духовном поиске? Нет другой возможности, как только использовать средства массовой информации.
Кто-то может сказать о миссионерском значении СМИ, и это будет правильно. Но мне кажется, что даже слово «миссия» в данном случае сужает масштаб задач. Конечно, все, что делает Церковь, в конце концов является миссией, обращенной к спасению людей. Но задача, которая стоит перед средствами массовой информации, связанными с Православной Церковью, намного превышает те, что обычно ставятся перед миссионерами, начинающими работу в миссионерском поле.
Если обратиться к истории проповеди слова Божия, к истории апостольского служения, то легко убедиться, что проповедники и миссионеры, которые приходили к народам, еще не знавшим Христа, подкрепляли свое слово очень действенным культурным посланием. Нам, наследникам Кирилла и Мефодия, это особенно хорошо известно — собственно говоря, наша письменная культура началась с этой христианской проповеди. А затем создавались монастыри — очаги культуры. Если говорить современным языком, миссионеры и проповедники древних времен владели правильной технологией обращения к людям, потому что у них работало не только слово, но и изобразительное искусство, архитектура, музыка, наука. Был осуществлен замечательный синтез в деятельности наших миссионеров и наших монастырей — и не только средневековых.
Я только что вернулся из Якутии. Я был поражен, увидев, с каким пиететом якутская национальная интеллигенция относится к православной миссии XIX века, как бережно сохраняется память святителя Иннокентия (Вениаминова) и ближайших его соратников. И причину такого отношения я понял, когда ознакомился со стендами местного музея. Мне показали книги, которые сразу сделали очевидным, почему авторитет русской миссии в Якутии настолько высок. Оказывается, русские священники создали азбуку и грамматику якутского языка. Оказывается, русские священники создали современный якутский литературный язык. И вся эта огромная культурная деятельность сочеталась с молитвой, с проповедью, с богослужением, с делами милосердия. А ведь под словом «создали» нужно иметь в виду не только интеллектуальную работу с гусиным пером в руках, но и подлинный подвиг жизни. Для того чтобы все это издать, нужно было ехать из Якутии в Москву — пересекая по бездорожью тысячеверстные пространства и зимой, и летом, пространства, небезопасные для жизни. И вот эти люди приезжали в Москву, отдавали рукописи в Синодальную типографию, а потом тиражи их книг вывозились в Якутию…
К чему приводит то, что Церковь работает внутри культурного поля, преобразуя его по законам Евангелия? Большинство из нас были тому свидетелями: и тогда, когда священнику запрещали говорить, когда его изолировали от общества, движение внутри культурного поля, произведенное Церковью, не прекращалось. Ведь многие люди, особенно наша советская интеллигенция 60-х, 70-х, 80-х годов, приходили в Церковь именно через русскую культуру, оплодотворенную силой благодати Божией, христианским посланием.
Сегодня все мы трудимся в секулярном, безбожном мире. И некоторых просто повергает в шок первое же знакомство с Интернетом.
Возникающие в Церкви и в обществе апокалиптические ожидания и страхи во многом провоцируются этой языческой, идолопоклоннической, безбожной средой, формируемой в первую очередь масс-медиа. Полистав страницы Интернета, людям становится жутко, им кажется, что наступает конец света. Как всей этой массе противостоять? Отдельными приходскими листками? Небольшим количеством церковных сайтов, рассчитанных в основном на узкий круг пользователей? И человек, критически осмысляющий реальность, нередко впадает в уныние…
Я бы хотел сказать вот о чем. Для того чтобы не впадать в уныние, нужно себе представить, с чем столкнулись святые апостолы; представить себе мощный языческий, а лучше сказать, безбожный мир Древнего Рима. Ведь тогда в богов еще верил простой народ — по привычке, фольклору, традиции; верили некоторые философы, интеллектуалы, а все остальные лишь криво усмехались. Это был языческий, безбожный мир, и ему не было никакой альтернативы. И вот апостол Павел приходит в этот мир и начинает говорить: в ареопаге — на языке философов, с простыми людьми — на понятном для них языке. Он обращает к ним слово о Христе, которое для одних — соблазн, для других — безумие (см. 1 Кор. 1, 1:23). Разве у него было больше возможностей, чем у нас? Нас сегодня, слава Богу, никто камнями не побивает, палками не бьет и из городов не изгоняет, а ведь в то время этот колоссальный интеллектуальный риск соприкосновения с языческой средой сопровождался еще и гонениями…
Православные СМИ обязаны трезво и взвешенно структурировать свою проблематику. Так, всяческого внимания заслуживают проблема преемственности культуры и, как частное ее проявление, проблема языка. Но это лишь один пример той вдумчивой ответственности, которую призваны проявлять православные журналисты. На самом деле сфера этой ответственности гораздо обширнее, ведь то, во что люди верят, каких ценностей придерживаются и как поступают, очень сильно зависит в современном мире от того, что говорят средства массовой информации. В каком-то смысле СМИ сегодня становятся тем полем, где разворачивается битва за умы и сердца наших современников, и эту битву мы не имеем права проигрывать. А чтобы не было робости, чтобы коленки не дрожали, будем вспоминать апостола Павла, который выиграл эту битву, не идя ни на какие компромиссы с совестью, со своим учением, но находя правильный язык в общении с теми, кто его слушал.
Перед православными СМИ, перед православными журналистами, которые сотрудничают со светскими средствами массовой информации, стоит огромная задача рехристианизации нашей культуры. Это не всегда означает прямую проповедь, но это всегда означает взгляд на мир с позиции христианских ценностей, и это всегда означает стремление к тому, чтобы послание, которое журналист обращает к слушателям, к зрителям, к читателям, было высокопрофессиональным. Имею в виду не только рафинированный профессионализм, не только отточенные формы — необходимо, чтобы в каждом слове чувствовалось присутствие самого автора, исполненного верой и надеждой на возможность преобразовать этот мир.
Только тогда православные СМИ будут выдерживать конкуренцию со светскими средствами массовой информации. Для того чтобы выдержать эту конкуренцию, нельзя повторять ошибки светских СМИ, не нужно превращаться в агентство по оказанию платных услуг, где принципы отступают на задний план, а на переднем плане — получение денег. Чистота намерений, сила слова, глубокая личная вера и переживание присутствия Христа в человеческой истории и должны сделать наши СМИ, используя современную терминологию, конкурентоспособными.
Мы должны постоянно думать о том, чтобы Церковь в СМИ представляли люди, духовно и интеллектуально способные это делать. Вот почему журналисты, руководители церковных средств массовой информации должны постоянно жить Церковью. Нельзя приходить время от времени на службы с фотоаппаратом. Нельзя быть неким инородным телом во время богослужения. Вы должны быть частью молящейся общины. Вы должны лично пережить все то, что происходит в момент Евхаристии. Тогда ваше слово будет убедительным, тогда будет очень легко отличить правое от левого, доброе от злого, тогда будет легко различать духов (см. 1 Ин. 4:1), в том числе в среде тех, кто пишет якобы от имени Церкви и говорит якобы с позиции защитника церковных интересов.
Я радуюсь нашей встрече. Пусть Господь всех нас укрепит в этом великом стоянии за Божию правду в условиях столь непростой современной жизни. Благодарю вас за внимание.
В ходе встречи Святейший Патриарх Кирилл ответил на вопросы журналистов, представлявших православные издания различных регионов России, ближнего и дальнего зарубежья.
Публикуем выдержки из ответов Святейшего Патриарха Кирилла.
...Одно дело, когда ты что-то читаешь или даже просматриваешь видеоматериалы, а другое — когда ты общаешься с людьми. Быть может, то, что я сейчас скажу, в светском обществе воспримут с иронией. Когда меня спрашивают: «Какова цель вашего визита?», я отвечаю, что хочу помолиться вместе с людьми. Это нередко вызывает недовольную реакцию у журналистов: «Патриарх, конечно же, что-то скрывает; он говорит одно, а думает другое; он приехал сюда с какими-то политическими целями или с какими-то административными решениями, о которых еще никто не знает...» На самом же деле для меня огромное значение имеет совместная молитва с людьми. И когда это происходит при очень большом стечении народа, то чувствуешь то, чего никогда не смог бы почувствовать, сидя у себя в кабинете. Это самый яркий опыт в моей Патриаршей жизни...
+++
...Самое главное, что совершилось — это то, что Церковь объединилась, что мы молимся вместе, вместе причащаемся. Опять-таки, когда говоришь это в светской аудитории, люди бывают недовольны ответом. Они хотели бы видеть немедленное решение вопросов — административных, хозяйственных, организационных. Но в Церкви все-таки принято возлагать упование на волю Божию. Мы сейчас не делаем ничего такого, что активно стимулировало бы процесс интеграции. И нужно ли это делать, когда долгие десятилетия люди жили самостоятельно? Ведь всякое повышенное желание интегрировать приходы или епархии может вызвать у людей обратную реакцию.
Вот и складывается впечатление, будто ничего не происходит; а на самом деле происходит очень многое. Я вспоминаю принесение в Курск Курской Коренной иконы Божией Матери. Колоссальной силы духовный опыт для всех — и для нас, и для людей, живущих в зарубежье. Увидеть эти триста или больше тысяч людей, собранных в Курске, которые коленопреклоненно встречали чудотворный образ, — такое не могло оставить равнодушным даже каменное сердце! Думаю, это принесение святыни имело огромное значение для преодоления неких рудиментов разделения, которые тогда еще существовали, потому что сегодня все мы чувствуем себя одной Церковью...
+++
...Когда я был молодым человеком и учился в семинарии, в храмы Петербурга, которых на весь город оставалось всего 14, приходило огромное количество людей. В праздник Александра Невского в соборе собиралась толпа до 12 тысяч человек. Это трудно себе представить: собор был битком забит, и еще толпы стояли снаружи. Я тогда иподиаконствовал у покойного владыки митрополита Никодима, стоял с елеем во время помазания и считал молодых людей: на эти 12 тысяч их было, наверное, 4-5 человек.
Когда сейчас совершаешь службу, особенно в дни праздников, в Пасхальную ночь, поражаешься тому, что перед тобой не пожилые люди и не люди среднего возраста, а народ в тех же пропорциях, что и на улице. Ты видишь свой народ, в том числе молодых родителей с детьми. Удивительное впечатление, когда люди стоят три с лишним часа, держа ребенка на руках, с тем, чтобы причастить его в Пасхальную ночь. Это для меня убедительнее всякой статистики. Конечно, в будние дни вы увидите больше пожилых людей, пенсионеров, которым не надо спешить на работу, но в воскресные дни — уже гораздо больше людей среднего и молодого возраста. Другими словами, Церковь становится моложе. Есть статистические прогнозы, что если в течение 20 лет дело будет развиваться так же, как сейчас, то постоянных прихожан, то есть воцерковленных людей, в нашей стране будет 40 миллионов...
+++
...По слову апостола Павла, должны быть разномыслия (1 Кор. 11, 19). Говоря о том, что должны быть разномыслия в Церкви, апостол Павел не призывал к разномыслиям, а скорее авторизовал этой замечательной фразой сам факт их наличия. Если разномыслия исчезают, значит, общество жестко регулируется, значит, подавляются человеческие свободы. И поэтому в Церкви никогда не подавлялось разномыслие. Церковь вела борьбу с расколами, то есть с тем видом разномыслий, которые разрушают церковное единство. Но Церковь никогда не вмешивалась в вопросы, решение которых зависит от личного взгляда на жизнь, от мироощущения человека...
+++
...В 1961 году, как вы знаете, Н.С. Хрущев и правительство предприняли решительные меры по окончательному разгрому Православной Церкви. Все это проистекало из горячего желания построить к 1980 году научно-техническую базу коммунизма — с тем, чтобы уже тогдашнее поколение советских людей жило при коммунизме!» Я хорошо помню эти лозунги, которые висели у нас в классе: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Мы сейчас улыбаемся, но тогда было, конечно, не до улыбок, потому что главная задача на идеологическом фронте сводилась к тому, чтобы ликвидировать Церковь, и ликвидировать так, чтобы мир не очень протестовал, потому что все эти резкие движения тогдашней власти воспринимались в мире чуть ли не как демократизация, как «хрущевская оттепель».
Вот тогда и была разработана хитроумная система разрушения Церкви изнутри. Надо было разрушить приходы, надо было их закрыть. А для этого нужно было отстранить священников от руководства приходами, ввести в приходское руководство светских людей, назначенных местными властями, — чтобы приход подчинялся не настоятелю и не архиерею, а местным властям и в конце концов тем органам власти, которые контролировали религиозную жизнь и перед которыми была поставлена задача уничтожить Церковь. Тогда и вспомнили о законе 1929 года, и в 1961 году принудили Церковь внести в свой внутренний Устав такие изменения, которые бы соответствовали действующему законодательству, то есть закону 1929 года. После этого и началось массовое закрытие храмов, потому что во главе приходов встали светские люди, разного рода отставники, а иногда и действующие «товарищи», перед которыми была поставлена задача ликвидировать приходы.
Я был свидетелем всего этого — как раз на эти годы пришлось мое сознательное возрастание в вере, желание стать священником. Я помню, какое страдание эти гонения приносили людям, когда храмы закрывались десятками, но при этом власть уверяла, что не применяет никаких административных мер: «верующие, мол, сами приняли такое решение; приходской совет постановил после смерти пожилого священника не заключать договор с другим, это их право». И разрушение Церкви осуществлялось, как мы бы сказали, в правовом поле того времени…
Церковь тяжело пережила это потрясение, и поэтому, когда времена изменились, возник вопрос о новом приходском уставе. Но сразу выйти на канонический уровень — когда в соответствии с канонами ответственность за приход несет, через настоятеля, правящий архиерей, — было невозможно, потому что резкие повороты всегда сложны, а в то время еще и отношения Церкви и государства не вышли на достаточный уровень. И окончательно все точки над i мы по милости Божией поставили только в этом году.
Поэтому те, кто выступает против нового устава, называя его недемократичным, не знают, о чем говорят, не знают, что они отдают дань тем самым гонителям, которые, используя тогдашнюю схему, разрушали Церковь. С другой стороны, следует понимать, что вне зависимости от того, какая политическая система существует в государстве, Церковь основывает свою деятельность не на господствующих в обществе политических моделях, а на своем собственном каноническом предании, которое идет от святых апостолов. Всякая попытка это предание откорректировать, подогнать под современные политкорректные модели всегда оборачивается бедой для Церкви...
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси