– Очень рад видеть тебя, Валерий Васильевич. Кто бы знал еще тогда, в 93-м году, когда мы познакомились у нашего покойного друга Вячеслава Клыкова, что будет наша газета отмечать 20-летие. А уже подступает новая дата – твой юбилей: 60 лет. От всей души хочу пожелать тебе стойкости и всегда оставаться таким, каким я тебя знаю. Хотелось бы, конечно, в нашем разговоре что-то вспомнить, о чем-то поразмышлять, в основном – над теми событиями, которые прошли за эти 20 лет. В начале, конечно, хотелось бы вспомнить нашего друга Вячеслава Михайловича Клыкова, его планы и мечты. Как мы с тобой, – ты, в особенности, а я, может быть, в меньшей степени, – помогали ему в их осуществлении…
– В первую очередь, Андрей Николаевич, я бы хотел поздравить весь коллектив редакции «Руси Державной» с тем, что все вы стойко выдержали эти сложнейшие годы. Я это все понимаю, потому что мы с вами идем параллельно. Нам тоже исполняется 20 лет – юбилей создания Союза казачьих войск России и зарубежья.
Что касается этих лет… Да, могу назвать их по-своему: лихие годы, смутное время. Столько произошло событий на стыке столетий и тысячелетий. Это всегда так было. Господь Бог свел меня с Вячеславом Михайловичем Клыковым. Уместно такое выражение: дружили 24 часа в сутки. Познакомились мы с ним тоже у него в мастерской. Это было в конце 80-х гг., когда устанавливали памятник Сергию Радонежскому в Радонеже, как этот памятник везли, как арестовывали его почти на год, и как по Божьей воле его установка все же свершилась.Вспоминаю, как разрушился Советский Союз и был снесен памятник Дзержинскому, и на этом месте власти обещали поставить православный крест как на Голгофе. Памятник убрали, а постамент оставили.
Вячеслав Михайлович с нами встречается и говорит: вот здесь хорошо бы православный крест поставить… Что может быть для России святее православного креста. Православные казаки не забыли, и мы семь раз поднимались на постамент, ставили пятиметровый православный крест, там его освящал священник. После этого наши казаки уходили воевать в Приднестровье или в Боснию, или в Абхазию. Семь раз мы ставили этот крест, и семь раз его спиливали. Нам предъявляли наивные обвинения: переход в незаконном месте (там круговое движение), и установка малых архитектурных форм без разрешения. Эта борьба продолжалась два-три года. Потом снесли и сам постамент. Но казаки свое обещание выполняли, и этот крест освящал батюшка, залезал наверх вместе с нами по лесенке ровно в 12 часов дня под бой колоколов, которые с колокольни Ивана Великого и близлежащих храмов были слышны совсем рядом.
Вячеслав Михайлович нашел достойное место памятнику Кириллу и Мефодию. Как хорошо стояла бы здесь рядом Голгофа нашей Руси, наш православный крест. К сожалению, наши замыслы не удались.
Что касается дальнейших планов, то, конечно, кроме открытия памятника Кириллу и Мефодию нас особенно сблизило создание памятника императору Николаю II. Я приезжал ночью, часа в два, в три, смотрел на Вячеслава Михайловича, как он трудится. Видел там очень большой объем глины, которую он своими руками лепил, ваял. Иногда сядет, покурит, мы с ним чайку попьем, порассуждаем. В начале власти обещали поставить памятник у Боровицких ворот Кремля. 27 мая 1996 года – столетие со дня священной коронации императора Николая II, помазанника Божия. Но в июне наступает предвыборная кампания и уже не до памятников.
Как-то в мастерской Вячеслав в расстройстве говорит: «Валера, что будем делать?» Я говорю: «Вячеслав Михайлович, будем идти до конца». Нашли место в селе Тайнинском, через которое цари ездили молиться в Троице-Сергиеву Лавру, там был путевой дворец. Нашли место рядом с храмом. Я сопровождал вместе с Вячеславом Михайловичем семь длинномерных «камазов», потому что нужно было договариваться с сотрудниками МВД, чтобы это все перевезти. После благополучной доставки Вячеслав Михайлович сказал: «надо совершить крестный ход из Ипатьевского монастыря». Как раз были дни славянской письменности, и мы с иконой императора Николая II, потому что он был канонизирован Русской Зарубежной Церковью в 1980 году, совершили крестный ход с моими сподвижниками казаками. С нами был и родной брат Игоря Талькова Володя. Прошли по всем монастырям, где останавливались, когда везли для избрания на престол Михаила Федоровича Романова. И двадцать дворовых казаков, три атамана и четыре есаульца сопровождали Михаила Федоровича на престол в Кремль в Москву.Мы крестным ходом прошли этот путь и уже после Переяславль-Залесского входили в Троице-Сергиеву Лавру с иконой императора Николая II под звон колоколов. Мы были со знаменами, хоругвями, в стихарях. Особо торжественной была последняя наша остановка в Радонеже, где Клыкову со второй попытки удалось установить памятник Сергию Радонежскому. И уже в Тайнинском нас встречали хлебом-солью более 10 тысяч, наверное, русских православных людей, казаков, в том числе вы, Андрей Николаевич. Та торжественная часть свершилась как бы по воле Божьей. Приехал Егоров Николай Дмитриевич, губернатор Краснодарского края, на то время он был в администрации Президента, наш кубанский казак, и все свершилось.
Потом была братская трапеза с представителями администрации Мытищинского района. Были там Ольга Юрьевна, мать Игоря Талькова, Нина Карташова…
Это был настоящий подвиг, потому что памятника Николаю II нигде до этого не было. И у подножья памятника Вячеслав Михайлович написал: «Русский народ с покаянием». К сожалению, он недолго простоял, и на день сатаниста, 1 апреля 1997 года, памятник взорвали. И опять же Вячеслав Михайлович сказал стойко: «Будем идти до конца!» И в 2000 году, взяв благословение у Святейшего Патриарха в Троице-Сергиевой лавре (накануне была служба с чином канонизации в лике святых царской семьи), на следующий день мы открыли второй памятник на месте взорванного, где вы также присутствовали. Это был особенный день, было много замечательных выступлений, в том числе Ваше и Никиты Михалкова. Специально к этому событию мы выпустили кресты с изображением Николая II. Была братская трапеза около памятника в поле. Потом стали на Крещение туда ездить к святому источнику… Вскоре народ там стал собираться тысячами, совершать молитвы.
Такая же участь была у памятника императору Николаю II в Подольске. Его также взорвали, а потом опять восстановили. Этим трогательным событиям – восстановлению памятников весь православный народ России и зарубежья радовался искренне. Вы освещали в своей газете эти события.
– Сейчас мне внезапно пришла такая мысль. Часто обсуждается тема: что будет на пустующем месте вместо памятника Дзержинскому. Одни говорят, надо вернуть памятник, другие говорят другое… А мне сейчас в беседе с Вами внезапно пришла мысль: может быть, есть смысл поставить памятник Государю на этом месте, учитывая 400-летие династии Романовых?
– Я «за», двумя руками, потому что истинные казаки всегда стояли за Веру, Царя и Отечество, за Православие, самодержавие, народность. Что касается памятника Дзержинскому, то я был против его сноса, но поскольку это произошло, общество не следует раздражать.
– Я читал такие рассуждения, что крест надо поставить… Как к этому будут относиться другие люди? А вот если будет памятник нашему самодержцу, это же большое дело!
– Я «за» и со своими казаками примем участи в этом и даже, наверное, поможем с финансированием.
– И еще есть идея, которая прозвучала последний раз на открытии выставки в Манеже. Известный предприниматель Василий Бойко-Великий задал вопрос нашему Президенту: «А что если вместо мавзолея воздвигнуть храм Державной Божией Матери?» Вот интересно, как общество к этому отнесется?
– Храм в самом сердце Руси! Москва златоглавая, это вообще будет великолепно!
– Тем более что столетие явления иконы Держаной Божией Матери в 2017 году. Еще время есть на строительство. Это было бы вполне уместно.
– Я думаю, что это было бы знаменательным событием. Опять возвращаюсь к Клыкову и его памятнику маршалу Жукову. По проекту он должен был стоять в строю с Мининым и Пожарским, в 30 метрах от Исторического музея на возвышении. Мы писали тогда письма в разные инстанции: ветераны нас поддерживали. К сожалению, нашей Красной площадью руководило в то время ЮНЕСКО во главе с Фредериком Майором и поэтому памятник теперь не там стоит! Он стоит внизу, поэтому если бы он стоял на Красной площади, у него был бы другой вид. Я был на открытии памятника, трогательная речь Президента, Патриарха и Вячеслава Михайловича. А вспомните мемориал на Прохоровке, это были замечательные дни. Именно тогда я познакомился с мамой Клыкова Лидией Тимофеевной.– Мне бы хотелось перейти к Вашей деятельности, к тем важным ее вехам которые были в эти годы, к тому, что удалось воплотить, что-то, может быть, еще в планах. Конечно, в 90-е годы у всех нас было намного больше оптимизма. Верили, что нам все удастся. Сейчас, я смотрю, в патриотическом движении если не застой, то большое уныние у людей.
– Я с Вами согласен. Мы подхватывали все патриатические и духовно-нравственные идеи. Основные вехи – это восстановление казачества, чем я непосредственно занимался. Я был начальником казачьего штаба. Здесь, в городе Москве, не было еще казаков, и они приезжали со всей матушки-России и СНГ к нам в штаб на Большую Дмитровку. Там круглосуточно велась работа. Это основное. Мы встречались с Президентом, с Патриархом, добились государственного статуса казачества. Власти должны были поддержать казачество, как кулак, а они взяли да разделились на реестровых и общественных. Потом было создано Главное управление казачьих войск, где первым начальником был Семенов, потом Дейнекин, потом были попытки упразднить это Главное управление, потом Трошев его возглавил. На сегодняшний день – это Совет атаманов.
Вячеслав Михайлович в 1996 году говорил: «Давайте возродим Всероссийский земский собор». Это ведь высшее волеизъявление народа. В то время люди молились, призывали князя Владимира освободить Русь. Семь дней молились. Казаки, другие представители сословий, лучшие люди, поместное сословие и духовенство выбирали своих представителей на Всероссийский земский собор. Вы знаете, он призвал Михаила Федоровича на престол, династию Романовых. В этом году мы отмечали ее 400-летие. То есть в трудную годину собирался Всероссийский земский собор и решал, каким путем идти России. Это был не постоянный действующий орган, а временный. Последний собор был на Дальнем Востоке в 1922 году. В 1996 году Вячеслав Михайлович говорил: где начнем? Я говорю, только с Дона надо начинать, со столицы Новочеркасска. Там и провели первый Всероссийский земский собор, где по документам были представители всех сословий. Потом провели его в Курске, где присутствовали и губернатор, и митрополит Иувеналий, а также представители из центральной России с 18 областей. Затем его провели в Крыму, а потом уже в Санкт-Петербурге. В 1994 году я ездил в Америку к нашим братьям-казакам. Тогда я посетил могилу атамана Попова, могилу Деникина и уже наметились предпосылки его перезахоронения. Тем казакам, тем гражданам России, которые покинули Россию не по своей воле, в посольстве России говорили, что им нужно дать двойное гражданство, и это свершилось. Дали двойное гражданство и дочери Деникина, и многим другим, и казакам, и потомкам, и многие приехали сюда батюшки, как Константин Федоров. Живут здесь, рожают детей на русской земле. На перезахоронении Антона Ивановича Деникина его несли офицеры, воины. Мне тоже довелось нести гроб с его останками.
Такие делали шаги с Вячеславом Михайловичем. Очень важный шаг – это беседа с митрополитом Виталием – о единении церквей: Зарубежной и Московского Патриархата. Мы беседовали по нескольку часов. Я говорил: «Владыка, мы ходим в храм молиться Господу Богу, он у нас единый». Но он стойко стоял против объединения. И все-таки потом произошло единение. В настоящее время Андрей Клыков, сын Вячеслава Михайловича, создал великолепный проект памятника митрополиту Лавру и Патриарху Алексию – в знак единения церквей. Я недавно был у него, и у меня возникла мысль: хорошо бы его поставить, может даже в Переделкино, где у Святейшего была резиденция, и одновременно в резиденции митрополита Лавра в монастыре Джорданвилль. Я там был, встречался с дочкой Врангеля. Это будет служить единению православного славянского мира.
Единение славянского народа – это сейчас тема самая главная и самая необходимая для славянского мира, потому что Европа и Америка так и ждет, чтобы разрушить славянский мир. Не случайно мы вместе с Вячеславом Михайловичем на географическом месте соединения наших трех братских народов (на границе Черниговской, Брянской и Гомельской областей) в 1995 году установили крест.
Для нашего объединения многое делал и делает губернатор Белгородской области Евгений Степанович Савченко. Он являлся председателем приграничных областей России, Украины и Белоруссии и когда открывали памятник князю Владимиру, участвовали три президента, три министра обороны, которые посадили три дерева. Вот он объединительный фактор.
Еще об одном проекте хотелось бы рассказать – о памятнике жертвам и участникам Первой мировой войны. Это возникло в то время, когда Вячеслав Михайлович Клыков с сподвижниками, в числе которых был Игорь Сычев, поставили камень, обозначавший, что здесь было братское кладбище. Это у метро Сокол. Почему там было кладбище? Потому что шла Первая мировая война, и раненых солдат и офицеров привозили в госпиталь в Москву. Здесь их лечили, некоторые умирали. И Елисавета Феодоровна, сестра императрицы, 15 февраля торжественно открыла это кладбище. Потом уже при «советах» это кладбище превратилось в расстрельное. Там похоронены многие военачальники Первой мировой войны. Хоронили расстрелянных священников. Вышло 20 тысяч захоронений.
В 1994 году мы поставили там православный крест. Собрались казаки, уже не стали делиться на союзы казаков, казачьих войск, все были едины, потому что это наша память. Мы за то, чтобы знать свою историю.
Власти Москвы выделили для этого маленькую часть кладбища. Перенесли крест в присутствии военных атташе из 20 стран мира: из Франции, Англии, Италии, Сербии – наших союзников. Выпустили 30 брошюр о Первой мировой войне и каждому представителю стран отсылали эти брошюры, чтобы они обратили внимание. Только Россия не помнит, забыла историю Первой мировой войны, забыла предков.
А сейчас смотрю по телевидению: готовят памятник Первой мировой войны установить на Поклонной горе. Мы действительно за то, чтобы там установить Пантеон русской славы, установить бюсты военачальников: Брусилова и других. Это было бы важным политическим событием. Ведь весь мир смотрит, как Россия неуважительно относится к своим участникам Первой мировой войны. Ни одного кладбища, ни одного захоронения нет. Только в Санкт-Петербурге сохранились могилы.
– В этом плане, конечно, что-то делается. Я в прошлом году был участником поездки на греческий остров Лемнос. Там, где стараниями генерала Решетникова восстановлено русское кладбище. Там, кстати, казаки, в основном, и лежат.
– Замечательно. Там, за рубежом, делается, но в России!.. С попустительства властей не делается. Наверное, не доносится до нашего Президента, что мы печатаем брошюры, пытаемся где-то сказать слово. Я с Путиным восемь раз встречался, крепко здоровался. Наверное, надо еще раз встретиться и сказать: Владимир Владимирович, не любо, что нет памяти. Тем более, что через год будет столетие начала войны.
Мы собирались, постоянно отмечали окончание Первой мировой войны, отмечали 95-летие ее начала. Доклад мой есть о преемственности поколений, чтобы о ней и кадеты знали. Это все есть. Посмотрим, что будет дальше.
– Будем надеяться, что все-таки стараниями русского народа, и особенно казаков, как самой боевой части нашего общества, мы все-таки сможем что-то сделать.
– Наверное, сможем сделать с Божией помощью. Основное, чем я сейчас занимаюсь – это единение казаков. Говоров Александр Иванович позвонил мне, сказал: ну что же казакам не любо с метлами ходить по рынкам, окурки подметать. Они должны иметь место свое в государстве Российском, как это было веками. Служили вере православной, царю-батюшке, России. Казаки освоили Россию. Кто осваивал Россию? Ермак, Хабаров…
– Там и Ваши предки.
– Да, одного из сподвижников Ермака Вячеслав Михайлович Клыков откопал в летописи, звали его Комшил. Тогда не было фамилий, а были клички. А мы, когда создавали Союз казачьих войск, восстановили его как в 1914 году и не стали делиться, что у нас Луганская и Донецкая область – это составная часть Всевеликого войска Донского, Сибирское войско, а два отдела находятся в Казахстане.
А сейчас у нас Всемирный союз казачьих войск – и мы продолжатели того союза, который возглавлял атаман Дутов Александр Ильич, когда пошел дележ на красных и белых. Это самая большая трагедия. Когда, во время путча, в 1991 году казаки прибыли с Дона, активисты Новочеркасска, вышли на защиту Белого дома, чтобы не повторилась эта трагедия 1917 года, когда брат убивал брата. И такое же событие было в 1993 году. Здесь я лично и наш Союз ничью сторону не приняли. Я просто был там, мы выносили раненых. Бывало бежишь с носилками под пулями и не видишь, живой он или уже мертвый. Вот чтобы такое не повторилось, мы стремимся, чтобы было казачье объединение.Конечно, не могу не сказать о национальной идее. Я об этом все время говорю. И в те годы Владимир Путин ей все больше уделял внимание. В его речах были и державность, и патриотизм. Это, в частности, относится к восстановлению кадетских корпусов. Воюя в Югославии, Боснии и Герцеговине, мы, казаки, первые туда пришли оказать сербскому народу братскую помощь. Вы помните в Первую мировую войну сербов спрашивают: сколько вас сербов? – «Нас с русскими сто пятьдесят миллионов».
– Хочется Вам пожелать больших успехов, терпения и мудрости на Вашем трудном пути восстановления нашей, как говорил наш покойный друг Вячеслав Клыков, справедливой и единственно возможной государственной власти, православной монархии.
– Любо! Монархия на Руси была веками. И в конце концов монархии в России – быть!
Беседу вел Андрей ПЕЧЕРСКИЙ