– Что значат в вашем творчестве фильмы-юбиляры Андрея Тарковского «Иваново детство» и «Андрей Рублев»?
– Это судьбоносные категории в моей жизни, как, собственно, и само явление личности Андрея Тарковского. У меня прежнее отношение к моему дорогому Андрею. Возможно, пришло время для более объективного понимания того, что было нами создано. Я долгое время считал, что играю в фильме «Иваново детство» недостаточно хорошо. И вот в позапрошлом году мне довелось представлять фильмы Тарковского в Каннах, и я, пожалуй, впервые за 30 лет решил посмотреть фильм целиком. Зал был заполнен на две трети. «Ну, думаю, сейчас и эти пойдут – июль, жара, рядом пляжи, что им война и мальчик-разведчик с его проблемами…» И – ошибся, на протяжении всего просмотра в зале стояла абсолютная тишина. Когда фильм кончился, аплодировали так, что я понял – фильм и сегодня живой. Мало того, я переоценил многое, увидев, насколько в фильме все выверено, и как прекрасно играют актеры. И в первый раз принял и свою игру, подумал, как этот мальчик мог так играть, сегодня я так бы не смог.

– Чем это объясняете?
– Тем, что Андрей Тарковский через экран был проводником Промысла Божьего на земле. Все его фильмы можно назвать одним именем – «Жертвоприношение». У него это – главная тема, основная песня его души. Ведь каждый истинный художник имеет свою песню души. Тема жертвы проходит у него и в «Ивановом детстве», и в «Андрее Рублеве», а последний фильм так и называется – «Жертвоприношение». Тарковский и себя принес в жертву.
– Впечатление такое, что новелла «Колокол» в «Андрее Рублеве» игралась вами в состоянии озарения…
– Ощущение правильное, потому что образ Бориски и есть моё озарение. Эта роль мною выстрадана. Изначально Тарковский писал для меня роль Фомы – ученика Андрея Рублева, которого в результате замечательно сыграл Михаил Кононов. После окончания работы над «Ивановым детством», какое-то время мы с Андреем представляли фильм на премьерных показах, а потом наступила долгая пауза. Фильм ездил по международным кинофестивалям получил два десятка премий, но меня никуда не приглашали. Прошло три года. Я думал, что Андрей забыл обо мне. Потом узнал, что Тарковский будет снимать «Андрея Рублева», и – радость – вдруг мне звонят: «Андрей Арсеньевич приглашает Вас на пробы в «Андрее Рублёве». Я был счастлив – Андрей вспомнил обо мне! Мне принесли сценарий с ролью Фомы, написанной Тарковским специально для меня. Читаю – и не вижу там себя, и роли-то нет, и текста пара реплик… Какая-то бледная тень ходит за Рублевым, что же мне там играть! А я к тому времени уже был известен – приходили десятки писем от поклонниц. Дочитываю сценарий до конца, листаю последнюю новеллу «Колокол» и с первого появления колокольных дел мастера Бориски погружаюсь в него, сливаюсь с ним всем сердцем!.. Вот это – моё! Вот бы кого мне сыграть!
Пришел на пробы, облачился в одежды ненавистного Фомы. Попробовался без удовольствия. Не было у меня никакого желания его играть. Окончилась проба – подхожу к Андрею и говорю – «А ты не можешь меня попробовать на Бориску?» Он мне тут же отрезал: «Нет, эту роль я делал для другого, ты еще мал, это должен быть человек в возрасте». Я знал, кто мой «конкурент» – поэт Чудаков, поживший, попивший, было ему тогда лет 30. И добавил – «Я же для тебя писал Фому, ты, что, отказываешься?» И начал я воздействовать на Андрея косвенно: попросил поговорить с ним оператора Вадима Юсова – не получилось, подговорил своего друга Савву Ямщикова, он был консультантом на фильме. И Савва сказал Тарковскому: «Андрей, поспорим на ящик коньяка, что ты утвердишь на Бориску – Колю, лучше-то не найдешь». Андрей ответил – «Да нет, Коля уже зазвездился, всюду играет, да и маловат он». «Спорим?!» И они поспорили. А раз поспорили, нужно сделать мне пробу, и у «зазвездившегося» юного артиста должен быть провал.
Когда я узнал, что у меня будет проба на Бориску – ликовал. Вот тут-то и появилось то чувство полёта, с которым я прожил всю эту роль. Для меня это был праздник. Как я был счастлив надеть эти рваные одежды. Какая радость была – смотреть, как Андрей своими руками рвёт их, придавая «художественность», как выбирает оловянный крестик из принесённых реквизитором, продевает в ушко тесёмочку, пачкает её гримом для полной подлинности и надевает этот крестик мне на шею – первый в моей жизни православный крест. И вот мы начали пробу. Андрей, как обычно, ходит-шутит, а потом вдруг подходит ко мне и начинает что-то шептать на ухо, как прежде – на «Ивановом детстве», когда готовил меня к съёмке. Он начал работать со мной. Сделали пробу, и Андрей меня утвердил.
– Что для вас было главным, когда вы снимали фильм «Лермонтов»?
– Это фильм судьбы, моя исповедь через Лермонтова, и я подписываюсь почти под каждым кадром. Возможно, нужно было жестче корректировать некоторых актеров, добиваясь правды образов, но это детали, самое главное, я спел песню своей души. Мы с Тарковским не договаривались, но почему-то тема жертвы и у него, и у меня стала главной в творчестве. Начиная с дипломного фильма «Ванька-Каин», я совершенно неосознанно и вовсе не подражая Тарковскому (понимал, что это бесполезно), выбрал тему жертвы одного за всех. В моём «Лермонтове» та же тема осознанной жертвы героя. Горжусь тем, что лермонтоведы приняли этот фильм, и говорили мне, что отныне Лермонтов для них будет таким, каким воплощён в моём фильме. Критика раздалась от коллег-кинематографистов, которые сами хотели снять фильм о поэте. Увидев «Лермонтова», они начали атаку на фильм. Картину уже несколько раз показали по ТВ – на Пятом канале и на «Культуре», и я сам показывал фильм в авторской программе по телеканалу «Спас».
А вот Андрей Тарковский так и не увидел свои фильмы по телевидению при жизни...
– Как вы считаете, почему самых талантливых поэтов в России убивают в молодости?

– Непростой вопрос. Я и сам пытаюсь понять, почему одного за другим убивают пророков России: Пушкина, Лермонтова, Есенина, Высоцкого, Шукшина, (как мне говорил Сергей Фёдорович Бондарчук, это тоже убийство). Как только появляется пророк на Руси, его убивают. Пушкина убил Дантес – лучший стрелок Франции, для того и был выписан. Лермонтова убил однополчанин Дантеса Мартынов, а первым попытался убить поэта сын французского посланника, друг Дантеса – Эрнест де Барант, у которого Дантес одалживал оружие для убийства Пушкина. Через пару лет Барант вызывает Лермонтова и стреляет в него на той же Черной речке, может быть, из того же оружия, но промахивается, и Лермонтова спустя время убивает Николай Соломонович Мартынов. Кто-то, наверное, очень боится, что в России поднимется пророк и будет говорить в полный голос, пробуждая лирой добрые чувства, гармонизируя нацию, не дают таким людям продолжать шествие.
– Николай Петрович, в феврале стартовал VII Славянский форум искусств «Золотой Витязь» помнится, задумывая его, вы ориентировались на Эдинбургский фестиваль искусств. Похоже, получилось?
– Считаю, у нас интереснее: проводим фестиваль не месяц, как в Эдинбурге, а в течение всего года в нескольких регионах России, а также в других странах, в Болгарии и Сербии, например. И, помимо кинофорума, театрального и музыкального фестивалей, художественных выставок, как в Эдинбурге, приглашаем литераторов, авторов экологических фильмов, а также мастеров русского боевого искусства. Если в Эдинбурге делают до 50 программ, то у нас их в 10 раз больше. И это со штатом постоянных сотрудников – 15 человек. Зрители настолько сердечно и с таким воодушевлением воспринимают все наши мероприятия, что вице-президент «Золотого витязя», профессор Софийской киноакадемии Маргарит Николов каждый раз говорит – «Этот форум – самый лучший». Ну, в самом деле, где вы еще увидите, как на закрытии форума весь зал встает и вместе с участниками поет «Встань за веру, Русская земля!»
– В центре внимания в этом году – Году российского кино, конечно, XXV Кинофорум «Золотой витязь», что удалось сделать за 25 лет?
– В отличие от Минкульта и кинопрокатчиков, скажу вам, что поводов для веселья нет – мы пришли к катастрофе отечественного кинематографа. Сколько великих имён было у нас до «перестройки» – Эйзенштейн, Довженко, Пудовкин, Пырьев, Герасимов, Ромм, Чухрай, Ростоцкий, Бондарчук, Тарковский, Шукшин, Кулиджанов, Озеров, Рязанов… Никита Михалков… Кто может составить им конкуренцию во времена после перестройки? Тот же Михалков, Сокуров, Хотиненко, Лунгин с «Островом» и – все. Вот она, катастрофа, Российский кинопрокат стал отделением американского кинопроката. Идя в современные кинотеатры и покупая билеты, мы увеличиваем мощь Голливуда. Наши мальчики и девочки воспитываются на чуждых нашей культуре основах. Государство и чиновники от кино избрали ложный путь развития, ориентируясь на кинорынок, на «доходный промысел». Произошло это на наших глазах.
Чуть-чуть из истории вопроса. Когда Горбачев и Яковлев потребовали от последнего председателя Госкино Ф.Т.Ермаша план перестройки кинематографа, он ответил, что наша киноиндустрия, являясь второй статьёй дохода госбюджета, не нуждается в этом. Ермаша уволили, и пришедший ему на смену функционер ЦК партии Камшалов исполнил волю «перестройщиков». Подлил масла в огонь Союз кинематографистов под руководством Элема Климова, Сергея Смирнова и Сергея Соловьёва, потребовавший самоокупаемости и самофинансирования. И государство поддалось: «Да делайте вы, что хотите! У государства и без кино полно проблем!» Через 30 лет мы получили проблем ещё больше: преступность, наркомания, педофилия – целый букет социальных бед. Цели и задачи искусства были извращены. Духовный уровень народа пал.
– Из этих 30 лет – 25 «Витязь» работает под девизом «За нравственные идеалы. За возвышение души человека».
– Да, «Золотой витязь» родился в 1991 году вопреки наступавшей эре культурного умопомрачения. Мы последовательно делали своё дело, и случилось так, что дух «Золотого витязя», его девиз легли в основу новой государственной культурной политики. Указ Президента В.В.Путина о новой культурной политике появился в декабре 2014 года. Либералы забеспокоились – снова цензура?!.. Напрасно, я первым выступил бы против: из 70 моих фильмов – 20 пролежали «на полке» в общей сложности 250 лет. Путин ввел во всех министерствах общественные советы, с их помощью отныне будет регулироваться работа Минкультуры. В результативности Общественного совета все убедились на примере разборок с оперой «Тангейзер» в Новосибирске. Если раньше дети, приходя в зрительные залы, не были защищены от пошлости и провокаций иных «режиссеров», то сейчас ситуация изменилась.
Если говорить о достижениях «Золотого витязя» – в нашей коллекции около 7700 фильмов, прошедших строгий отбор. Ежегодно добавляется 200 новых названий. Из американских фильмов допустили на наш экран только «Страсти Христовы» Мэла Гибсона, присудив фильму Гран-при. За 15 лет на территории от Владивостока до Косова, от Калининграда до Северного Кавказа, в Болгарии, Сербии, Черногории, Польше, Финляндии, Китае, Чехии – мы открыли около 100 киноклубов альтернативного кино. Местом постоянной прописки мечтаем обрести Севастополь, в прошлом году МКФ «Золотой витязь» впервые провели именно там. Мы заключили соглашение с губернатором Севастополя, обязавшись отвечать за культурную политику города. Дело в том, что туда ринулись многие люди от искусства, которые, может быть, и не очень нужны городу.
– У вас и в Москве появились надежные соратники.
– Министр МЧС Владимир Андреевич Пучков первым из руководителей высокого ранга отреагировал на указ В.В.Путина и в апреле прошлого года открыл Институт культуры МЧС России, предложив мне возглавить новую структуру. «Золотой витязь» и МЧС, можно сказать, обрели друг друга – 25 лет мы шли параллельным курсом: МЧС спасало жизнь человека, «Золотой витязь» боролся за его душу. Мы осознаём, что в современной чрезвычайной ситуации духовного состояния нашей страны мы должны вместе спасать и сохранять традиции нашей культуры. Планов у нас много.
Нина Катаева
Редакция газеты «Русь Державная» поздравляет со знаменательными юбилеями Николая Бурляева, нашего единомышленника и соратника и желает ему новых творческих свершений!