Старец Аристоклий родился на Урале в благочестивой крестьянской семье, при крещении был назван Алексеем. В десятилетнем возрасте после тяжёлой болезни у него отнялись ноги. Матушка Алексея, Матрона, долго слёзно молила святителя Николая об исцелении сына. В день празднования Церковью святителя Николая 6/19 декабря произошло чудесное исцеление Алексея. Когда ему исполнилось семнадцать лет, Матрона удалилась в монастырь, а Алексей по благословению матери отправился на Святую Гору Афон.
Более четверти века подвизался отец Аристоклий в русском Свято-Пантелеимоновом монастыре на Святой Горе, а в середине 1880-х годов был направлен в Москву на подворье Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря, которое было расположено на Большой Полянке. Десять лет он возглавлял подворье и был настоятелем часовни святого великомученика Пантелеимона. Люди тянулись к доброму пастырю, по его молитвам совершались чудесные исцеления больных. Старец вразумлял, наставлял, молился за своих чад, всей душой желая им спасения. Сотни людей, нуждающихся в молитвенной помощи старца, ежедневно бывали на подворье афонского монастыря. Многочисленные пожертвования верующих старец отдавал нуждающимся людям: оплачивал обучение детей из неимущих семей, устраивал жизнь многих людей.
Благодаря стараниям старца на Афонском подворье с 1888 года начал издаваться журнал «Душеполезный Собеседник», который рассказывал о жизни русских монахов на Святой горе, знакомил с жизнеописаниями афонских подвижников, с письмами старцев к своим духовным чадам, мудрыми мыслями святых отцов. Благодаря его просветительской деятельности русские монастыри на Афоне стали пополняться новыми молитвенниками за землю Русскую. На щедрые пожертвования россиян восстанавливались пострадавшие от пожаров постройки старинных монастырей, возводились новые храмы в честь почитаемых на Руси святых. Однако в 1894 году после ложного доноса старцу пришлось покинуть Москву и вернуться в родную обитель.
Только из сообщений «Душеполезного Собеседника» духовные дети старца могли узнать о жизни духовного отца. В выпусках журнала сообщалось, что отца Аристоклия избрали казначеем и духовником монастыря, а в 1909 году имя иеросхимонаха Аристоклия (к тому времени принявшего схиму) стояло первым в списке кандидатов в наместники монастыря.
Пятнадцать лет духовные чада старца посылали письма в Синод и на Афон, в которых умоляли вернуть им любимого пастыря. Наконец собор духовников Свято-Пантелеимонова монастыря вновь назначил старца Аристоклия настоятелем подворья Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря в Москве.
По возвращении старца тысячи людей вновь стали приходить в часовню. С 1909 по 1918 на подворье Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря выросли два трехэтажных здания: одно для книг, в другом же разместились монастырские службы и богоугодные заведения, а на третьем этаже в одной из угловых комнат батюшка устроил домовую церковь в честь особо почитаемой и любимой им иконы Божией Матери «Скоропослушницы».
Мощи преподобного Аристоклия почивают в храме великомученика Никиты на Афонском подворье Москвы.
+ + +
Из воспоминаний Матушки Варвары (Цветковой): «По молитвам афонского старца Божия Аристоклия в Пантелеимоновой часовне на Никольской совершалось много чудес, исцелений больных и несчастных одержимых. Батюшка принимал на Большой Полянке в Афонском подворье, бесконечных посетителей, жаждавших его духовных советов и руководства. Батюшка всегда утешал нас, молился и говорил, что будет. Однажды, когда и брат, и отец находились на Лубянке, и не было никакой надежды на то, что выйдут они оттуда живыми, и мне было невыносимо тяжело, батюшка вдруг весело сказал:
— А вы уедете в другие страны, и открыто.
Я просто оторопела:
— Да ведь нет никакой возможности!
— А вам будет.
Говорил он об этом в 1918 году, незадолго до своей смерти, а случилось все по его слову в 1922 году: брат неожиданно и необъяснимо вышел из тюрьмы с предписанием высылки за границу, через несколько дней отца отпустили без всякой видимой причины, и нас отправили в Германию. Воистину это было для нас чудом. Дорогого батюшки с нами уже не было. Я часто с болью вспоминала, как за 10 дней до его кончины я была у него, и он как-то особенно тепло меня благословил: «Прощай, чадушко, прощай...» Помню, как-то в разговоре о судьбе России после революции, я ему сказала, что надеюсь на Белую Армию, которая тогда образовалась. «Нет, не надейся, — сказал батюшка, — потому что дух не тот». Спрашивала я его о войне, которая тогда еще не закончилась, а он ответил: «А еще и другая будет... И ты узнаешь о ней в той стране, где будешь тогда... Что оружие немецкое бряцает на границе России». Так и случилось, в Иерусалиме мы именно эти слова и прочитали. Конечно, по-английски. Батюшка дальше сказал так: «Только ты не радуйся еще. Многие русские подумают, что немцы избавят Россию от большевистской власти, но это не так. Немцы, правда, войдут в Россию и много что сделают, но они уйдут, так как еще не время будет спасения. Это будет потом, потом...» Помню, еще раньше он говорил, что я не доживу до этого времени. А Россия еще будет спасена. Много страданий, много мучений предстоит. Вся Россия сделается тюрьмой, говорил он, и надо будет умолять Господа о прощении. Каяться в грехах, и бояться творить и малейший грех. Надо всеми силами стараться творить добро, хотя бы самое малое: «Ведь и крыло мухи имеет вес, — говорил батюшка, — а у Бога весы точные. И когда малейшее на чаше добра перевесит, тогда и явит Бог милость Свою над Россией». Из воспоминаний монахини Евфимии:
— У мамаши моей очень болела рука уже несколько лет. И каких только лекарств мы ни испробовали, и к каким докторам ни обращались, но боль не унималась. Я говорю раз: «Поедем к старцу, он поможет».
Поехали утром. Старец был не совсем здоров и находился в келье. Он с такой любовью принял нас! А сам как-то все улыбался, сидел он не на своем месте, а как бы кого дожидаясь. Благословил нас и стал разговаривать. Взял руку, стал ее тереть. Я сняла с нее кофту, он все продолжал тереть руку, а сам улыбался, точно для нас у него было нечто утешительное, и он не мог от удовольствия не улыбаться. Потом оставил матушкину руку, дал просфорочку, помазал маслом и так, радуясь, отпустил. С тех пор болей не было. Думаю, мой старец и радовался, зная, что за его молитвы Господь исцелил мою мамашу.
А как батюшка утешал меня своими беседами! Бывало, скажет: «Ах, чадо мое возлюбленное, если бы ты знала, как хочется мне спасти вас! Все бы претерпел ради вас, пусть Господь вас спасет! Только бы вас к Нему привести! Только бы вы спаслись, нет у меня большей заботы, как только привести вас ко Господу, и нет серьезнее дела на земле, как спасение души...» Батюшка всегда радовался, когда видел усердие наше, детей духовных, друг ко другу или к другим. У него была необычайная благодарность за малейшее участие со стороны другого. Удивительно он любил детей. И всегда — всегда его окружали дети, были такие приверженные к нему, что никак не хотели уходить от своего батюшки...
Бывало, старец идет из кельи двором, а уж народ его ожидает, он всех благословит, затем ему подадут ящик небольшой с кормом для голубей, и батюшка с молитвой им насыплет и благословит. И так каждое утро, а голуби — где только не усядутся, дожидаясь его. Потом старец входил черным ходом, и дети его уже ждали вместе со старшими, с парадного же впускались только взрослые. Сперва он принимал всех с детьми, а потом шел в большую комнату, всю заставленную иконами, наподобие часовни, для общего благословения. Батюшка изнемогал от народа, бывали дни, когда он принимал не одну тысячу человек.
Старец Исаия был очевидцем воскрешения по молитвам старца Аристоклия мертвой девочки, об этом он сам рассказал после смерти старца Аристоклия старцу Даниилу из Донского монастыря. Однажды к старцу Аристоклию пришла женщина, неся на руках мертвую девочку. Она рассказала, что приехали они из Рязани, так как были наслышаны о чудесах старца. Она везла ему свою больную доченьку в надежде, что батюшка исцелит ее. Но в дороге девочка скончалась. И теперь мать умоляла старца оживить дитя. Она не сомневалась в силе молитвенного предстательства старца пред Господом и с верою ждала от батюшки чуда. И чудо свершилось: по молитвам старца Аристоклия девочка ожила и исцелилась от болезни. Мать прижимала к себе ожившую дочку и не могла найти слов благодарности, а лишь повторяла: «Дай Бог вам здоровья, батюшка, дай Бог вам здоровья!»
Наставления и чудеса старца Аристоклия
Отец Аристоклий не любил, когда духовные чада жаловались на какие-то неудачи и неурядицы или чем-то бывали недовольны. Он наставлял их: «Нужно за все “слава Богу!” говорить. Мы недостойны получать и то, что нам Господь посылает».
+ + +
Старец учил: «Если не будет у вас любви, все ваше делание ни во что будет».
+ + +
Отец Аристоклий очень почитал Пресвятую Богородицу и хранил благоговейную любовь к Ней. Говорил о Божией Матери всегда с особенной радостью и, когда принимал народ на исповедь, не сводил взора с иконы Богоматери «Скоропослушница», всегда находившейся перед ним, как бы испрашивая совета и благословения Богородицы.
+ + +
Старец часто повторял: «Непрестанно призывай Богородицу — идешь ли на работу или что делаешь, говори: “Все упование мое на Тя возлагаю, Матерь Божия, сохрани мя под кровом Твоим”. Или так: “Богородице Дево, не презри мя, требующа Твоея помощи и Твоего заступления”. Или иначе, как умеешь, только призывай Ее».
+ + +
Монахиня Евфимия рассказывала: «Часто к батюшке Аристоклию в часовню приводили одержимых. И когда он их отчитывал, а потом помазывал маслицем, они и визжали, и гавкали, и скулили, а иных прямо выкручивало и трясло — видеть это было страшно. А батюшка приказывал бесам уйти, и они слушались его. Однажды притащили к нему одержимую бесами женщину. Она так сопротивлялась, что двое крепких мужчин с трудом могли удержать ее и то только потому, что связали ее веревкой, которую она все порывалась сорвать с себя. Когда ее поставили перед старцем, он так строго на нее посмотрел и говорит: “Тебе кто разрешил в нее входить, а?” И тут одержимая каким-то тоненьким, визгливым голоском, как бы даже не она сама, ответила: “Я не входил в нее. Она сама, она сама! Она соблудила с кузнецом, имея законного мужа… И я имел право в нее войти!” По молитвам старца Господь на глазах у всех исцелил эту женщину. Вот какой был у старца дар — бесы его боялись».
+ + +
Монахиня Евфимия же вспоминала: «А вот еще какой случай был с одной моей знакомой, жившей у Хитрова рынка. Не ладилась у нее жизнь, а однажды так припекло, что решила она утопиться. Побежала она на мост и уже хотела броситься в Москву-реку, как вдруг какая-то сила отбросила ее назад. Рядом никого не было, но на нее напал неизъяснимый страх, и ей захотелось поскорее уйти от того места, да и решимость свести счеты с жизнью куда-то пропала. Долго ей не давал покоя охвативший ее на мосту в ту ночь страх. Ей посоветовали пойти к старцу Аристоклию — уж он-то все знает. И она пришла к батюшке, рассказала ему все, как было. А старец выслушал и говорит: “Божия сила тебя оттолкнула. Ты хоть женщина и распутная, да за твою доброту, что и есть ты одна не сядешь, и кружки воды одна не выпьешь, — вот за это тебя Господь и помиловал”. Эти слова старца перевернули в ней душу. И знаете, ведь исправилась она, стала к старцу ходить за советом. Здесь мы с нею и познакомились. Вот как бывает. Всяк по-своему к Богу-то приходит».
+ + +
Мать Евфимия вспоминала также: «А вот какой случай был в семье Бусориных. Рассказывали, как в их любимого дедушку бес вселился и в короткий срок так его извел, что из жизнерадостного и вполне здорового человека он на глазах у всех превратился в дряхлого старика. Бабушка все надеялась, что врачи помогут: возила его от одного светила к другому, да толку не было, таял дед как свечка. Однажды бабушка с дедушкой ехали в трамвае мимо храма Христа Спасителя. И подошел к ним незнакомый мужчина о чем-то спросить, а потом и говорит: “А чем болеет ваш папа?” Когда бабушка ему все объяснила, что не папа это, а муж ее любимый и по годам далеко еще не старик, незнакомец посоветовал им обратиться к старцу Аристоклию, что в часовне целителя Пантелеимона, рассказав о батюшке много чудесного. Дедушка и слышать ничего не хотел: из ласкового, спокойного он вдруг превратился в бранчливого и даже агрессивного, чего за ним раньше никто и никогда не замечал. Но все-таки бабушку он очень любил, и ей удалось его уговорить поехать в часовню. Всю дорогу он молчал, а на пороге часовни наотрез отказался идти. Пришлось всем семейством насильно тащить его к батюшке. Когда старец строго посмотрел на дедушку, дед весь затрясся, побледнел да как закричит: “Я сейчас как выскочу и улечу в форточку!” Батюшка Аристоклий помолился, помазал деда маслицем, и вскоре дедушка совсем выздоровел».
+ + +
Однажды одна духовная дочь старца Аристоклия тяжело заболела, у нее были парализованы ноги. Тогда старец пришел к ней, чтобы ее навестить и утешить. Пробыв у нее некоторое время и собираясь уже уходить, он благословил ее и сказал: «Ну что же, чадушко мое любимое, мне пора уже уходить, ты не унывай, а молись и благодари Господа. Я вот пойду, и, когда буду выходить, ты подойди к окошку и помаши мне ручкой, а я помашу тебе». Духовная дочь старца смутилась и говорит ему: «Батюшка, я же не могу встать, а вы говорите: подойди и помаши». Старец улыбнулся и ответил: «Ничего-ничего, помаши».
Только старец вышел за дверь, как эта раба Божия почувствовала в ногах своих силу и встала. Она, еще сама себе не веря, подошла к окну, а в это время из дверей дома на улицу вышел батюшка и, повернувшись, помахал ей рукой, а она — ему. Все родные болящей были потрясены этим явным чудом Божиим, случившимся по молитве старца.
+ + +
Известен случай исцеления старцем Аристоклием слепого мальчика. По совету местных врачей одна молодая женщина со слепорожденным сыном приехала в Москву. Больной сын был показан лучшим врачам, и назначен был день операции, но мать не могла окончательно на нее решиться. Проходя случайно мимо часовни великомученика Пантелеимона, она увидела множество народа. Узнав от людей о старце, о его прозорливости и даре чудотворения, она решила прийти к батюшке с сыном и все ему рассказать. Увидев ее, батюшка стал пристально смотреть на вошедшую женщину, продолжая делать помазание маслом. Народ подходил к нему по очереди. Когда она подошла, батюшка крестообразно помазал мальчику оба глаза, а матери чело и, взглянув на нее, спросил: «У тебя муж-то кто?» — и, не получив от нее ответа, сказал: «Сам сатана!» Женщина рассказала ему все о своей жизни. Выслушав все молча, батюшка благословил ее и сказал: «Мой совет тебе такой: операцию не делать, а все дни, которые ты здесь, в Москве, пробудешь, приходи сюда, в часовню, ежедневно с мальчиком на молебен, а на будущий год опять приезжай с сыном ко мне. А потом ты ко мне приедешь с мужем». Она не могла в это поверить.
Однако на следующий год она опять приехала к батюшке одна с сыном, как он ей и сказал. Прожила она в Москве несколько месяцев и ежедневно приходила в часовню на молебен, а батюшка каждый раз делал крестообразно помазание глаз мальчику. Перед ее отъездом домой батюшка помазал глаза мальчику и, благословив его, сказал: «Господь знает, кому что нужно».
И вот эта женщина приехала к нему с мужем и мальчиком, уже зрячим, с открытыми голубыми глазами. А когда ее мужа подводили к батюшке несколько мужчин, он высоко подпрыгивал и с криком падал на пол, так что было страшно на него смотреть. Если бы не молитва батюшки, то он, наверное, не остался бы в живых. Последний раз подпрыгнув, он упал и лежал как мертвый. Долго не приходил он в чувство, но потом вскочил, бросился к батюшке в ноги и зарыдал.
Женщина рассказывала о чудном прозрении сына так: «Рано утром я, как всегда, читала акафист Божией Матери у Ее иконы «Скоропослушница», а затем стала читать акафист великомученику Пантелеимону и вдруг слышу: “Мама, мама, подойди ко мне скорее!” Бегу к сыну — и что же! Мальчик-то мой сидит на кроватке, а глазки-то открыты, и смотрит на меня и говорит: “Мама, я тебя вижу, мама, я вижу тебя!”»
+ + +
Чудеса по молитвам к преподобному старцу Аристоклию Московскому происходят и в наши дни. В 2005 году от мощей московского старца Аристоклия произошло чудо исцеления слепорожденного ребенка. О подобном случае рассказывал настоятель Афонского подворья в Москве игумен Никон:
«В монастырь в ноябре 2004 года перенесли с Даниловского кладбища мощи почитаемого московского святого старца Аристоклия, последнего в период гонений на Церковь настоятеля Афонского подворья, скончавшегося в 1918 году. Тогда же на торжестве были священники из Владимирской епархии, которые увезли с собой освященное масло из лампады, горевшей у мощей. Как сообщил потом в письме владимирский иерей Владимир Ведерников, он передал флакончик прихожанам местного храма — супругам Александру и?Марине, у которых родился младенец с нераскрытыми глазками. Они очень скорбели, и батюшка, утешая молодых родителей, вручил святыню и рассказал, как при жизни старец Аристоклий своими молитвами исцелил десятилетнего мальчика, который от рождения не открывал глаза. Священник написал в письме: “В тот же день вечером ко мне прибежала мать Марины с радостным известием, что глазки у Коленьки открылись, после того как ему их помазали освященным маслом”».
Епископ Алексий (Поликарпов):
Старец Аристоклий, его пророчества и его духовные дочери
Епископ Солнечногорский Алексий (Поликарпов), наместник Данилова монастыря, рассказывает про известные ему изустные предания о иеросхимонахе Аристоклии, о его благословениях, чудесах и пророчествах.
— Я знал одну монахиню, в юности она общалась со старцем Аристоклием. Это было уже в предреволюционные годы, а она думала о монастыре. Мать Пантелеимона, пострижена была уже перед смертью. Рассказывала про себя, что она была дочерью владельца бахромной мастерской, жили они на Икше, около Дмитрова.
Родители ей предлагают встретиться с каким-то молодым человеком, а она про себя рассуждает: а вдруг я с ним познакомлюсь да влюблюсь? Решила все-таки сначала пойти к старцу, испросить благословения на монастырь. Иеросхимонах Аристоклий принимал в большой комнате Московского подворья Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря, которое до революции находилось на улице Полянка. У него болели ноги, он сидел. А народ подходил по очереди, на коленочки около него вставал. И вот мать Пантелеимона, тогда еще, до пострига, Евдокия, рассказывает: передо мной подошла девушка, вся такая в темненьком, спрашивает у батюшки благословение в монастырь.
Он говорит:
— Нет, тебе не надо, не надо.
Она все равно просится.
— Не надо тебе! — он так сердито стал говорить. — Поживешь там 3–4 месяца и уйдешь из монастыря, только обитель опозоришь. Не надо!
А я, говорит, стою дрожу: что сейчас он мне скажет? Может быть, то же самое...
— Можно тебе, — говорит ей, — в монастырь идти. Только не в городской.
Она и пошла — был такой монастырь в Филимонках, это в Одинцовском районе. Вот как старцы могли видеть судьбы человеческие. Потом, она рассказывала, обитель эту у них закрыли. Сестры жили по квартирам в разных местах. Она перешла в Спасо-Влахернский монастырь. Он сейчас тоже восстановлен. А тогда и его закрыли. На станцию «Турист» привели сначала одну монахиню Агриппину, а она и говорит:
— Да что я тут буду делать одна?
— Да не будешь одна! — отвечают ей.
И действительно, всех сестер туда собрали. Отправили их на Север, куда-то под Архангельск, в район Плесецка. Лес валить. А там, мать Пантелеимона рассказывала, «лесины» падали, но ни одну «монашечку» не задавило. Хотя среди мирских заключенных были несчастные случаи.
Еще рассказывала, что привели их в первый день в лагерный барак, а там на одной стороне — «религиозники», а на другой — уголовницы, а матери Пантелеимоне (тогда еще Евдокии) «со своими» места не хватило, и она разместилась среди противоположного контингента. Матушка очень благотворно на соседку-зэка влияла — могла ее усмирить, когда та разойдется да за нож схватится, все к матушке бегут: «Уйми там свою, Евдокия!»
Потом, вернувшись из ссылки, мать Пантелеимона жила в коммунальной квартире, кажется, соседи против нее вооружались, но она такой же любовью и снисхождением всех примиряла, так что после, когда их расселяли, те о ней даже плакали, как о доброй родственнице…
А в лагере матери Пантелеимоне трудно было на лесоповале, у нее был больной позвоночник. Они с одной сестрой пошли к заключенному там же владыке Евсевию Кронштадтскому проситься на медсестер учиться, чтобы их освободили от тяжелых работ. Тот и говорит:
— Медсестрой — нет! Сестрой милосердия! — и благословил их.
Вот она там, в лагере, и выучилась элементарным медицинским навыкам. Потом вернулась из лагеря и в Дмитровской больнице еще много лет прослужила старшей медсестрой. Перед смертью была пострижена. Такая тихая, смиренная была. У нее все спрашивали: «Матушка, а что же вы не постриглись...» — «Так никто не предлагал», — кротко отвечала она.
Одна духовная дочь старца говорила, что она ходила к отцу Аристоклию в предреволюционные годы и однажды спросила о судьбах России. Он ответил, что большевики победят, потом будет большой башмак, придет и уйдет, а потом, говорил, придут с косичками.
Кто такие «придут с косичками»?
Как можно понимать пророчество преподобного Аристоклия Афонского, мы спросили у архимандрита Никона (Смирнова), многие годы бывшего настоятелем Афонского подворья в Москве, где мощи преподобного почивают:
— Я думаю, что под этими пришельцами «с косичками» можно подразумевать мирских людей с их либеральными настроениями: когда мужчины ходят неподстриженные, как женщины, с длинными волосами. Вот идет некто такой, со спины смотришь и не знаешь: то ли мужчина это, то ли женщина… Мужчины носят серьги, женщины облюбовали брюки. На маленьких девочек в 3-4 годика уже джинсы напяливают. Такое размывание Богом установленных границ — это очень тревожный признак. Почему?
Все начинается с малого, а потом нация вырождается, однополые браки признаются на законодательном уровне, а если эта мерзость становится легитимной, значит, уже нет критериев различения добра и зла, все дозволено! Общество не может жить без этики и морали. Все это смешение — бунт против законодательства, записанного еще Моисеем под диктовку Самого Бога: «Мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий сие» (Втор. 22, 5). Эта волна сейчас захлестывает страны Евросоюза, но протесты есть и там.
В нашей же стране Господь все-таки сменил гнев на милость. Сейчас даже внешне изменения очевидны. Дорога в храм Божий открыта и безпрепятственна. Также и в монастыри — тем, кто желает, можно идти подвизаться, спасаться. Уже никаких искусственно творимых властями ограничений нет. Я думаю, что эти изменения свидетельствуют о том, что с нами Бог, Он принимает нас, идет нам навстречу. Вопрос в том: идем ли мы навстречу Господу?
По материалам из открытых источников