МОЖАЙСКИЙ ДЕСАНТ.

Маршал Жуков был направлен Ставкой на самый опасный участок фронта – под Москву, где гремели жестокие бои. Немцы все ближе подходили к русской столице. Жуков приехал в небольшой городок, где временно разместился штаб армии, потерявшей связь и контроль над войсками. Он увидел, что конвоиры выводят из здания штаба летчика со связанными за спиной руками.
 – В чем дело? – спросил он холеного майора НКВД, сопровождавшего арестованного.
 – Паникер… Берия лично приказал арестовать и расстрелять без суда.
 – За что?
 – Известил штаб, что к Москве идет по шоссе колонна немецких танков и что она уже за Можайском.
 – Это правда? – резко обернулся Жуков к летчику, шедшему с поникшей головой.
 – Правда. Час назад я сам видел… Пятьдесят один танк, машины с пехотой.
 – Паникер, товарищ генерал армии! – зло проговорил майор и толкнул летчика в спину.
 – Отставить! – приказал Жуков и тут же добавил, обращаясь к летчику:
 – Садись в "спарку" и немедленно проверить. Вы полетите с ним, майор!
 – Товарищ генерал, я исполняю особый приказ своего начальства. Он… Он увезет меня к немцам, – сам впал в панику чекист.
 – Я прикажу вас расстрелять, немедленно! – жестко и презрительно сказал Жуков. И обращаясь к летчику: – Садитесь в мою машину и дуйте на аэродром. Я буду ждать. Немедленно вернуть пилоту ремень и личное оружие. Я ему верю.
 Уже через час машина Жукова вернулась, и в штаб влетел все тот же майор, испуганный и запыхавшийся.
 – Сведения подтвердились… пятьдесят четыре танка, колонна бронемашин и грузовиков с солдатами… Идут прямым ходом на Москву… Сам считал, нас обстреляли!
 – Где летчик?
 – На улице.
 – Позвать сюда!
 – Орден получишь потом. Спасибо, браток, выручил! И еще: возьми у интенданта бочонок с водкой - обмоешь свое "Красное Знамя".
 – Служу Советскому Союзу! Разрешите идти?
 – Идите, – Жуков улыбнулся, видя радость на лице спасенного им человека.
 Когда летчик в сопровождении развеселившихся солдат вышел, Жуков сурово оглядел лица присутствующих военачальников:
 – Что будем делать? Немцы идут к Москве! Как вы могли не укрепить стратегически важное шоссе, танковое направление? Такую колонну трудно остановить! Невозможно выбросить им войска наперерез… Они почти в дамках. Есть бомбардировщики на аэродроме?
 – Есть, но израсходованы бомбы. Ни одной не осталось. Можно транспортные ТБ-3 послать в Москву на склады, – промямлил один из генералов.
 – Не успеть… – Жуков задумался, прошелся по комнате и приказал. – Готовить десант!
 – Нет парашютов, – подал голос один из летчиков.
 – Готовить десант! – опять повторил Жуков. – Когда я ехал сюда, видел на марше свежий полк сибиряков недалеко от аэродрома, задержать его, вернуть к самолетам. Едем туда.
 Когда начальство прибыло к аэродрому, полк сибиряков был уже выстроен на летном поле. Жуков невольно залюбовался, глядя на здоровых, румяных парней и мужиков в новеньких белых полушубках. Полк, увидев приближающегося Жукова, замер без команды.
 – Братья!!! – зычно крикнул Жуков новобранцам. – Колонна немецких танков прорвалась к Москве и скоро будет в столице… Нет средств их остановить, а надо это сделать, чтобы не посеять панику и не пролить невинную кровь мирных людей. Я не могу вам приказать пойти на это… я прошу вас… Нужны только добровольцы. Вон в тех машинах собраны противотанковые ружья, гранаты и взрывчатка… Ставлю задачу, равной которой не было в истории войн. И не будет, наверное… Вы видите, что сама природа встала на защиту святого Отечества, такого снега давно не помнила подмосковная земля. На бреющем полете надо выбросить десант перед танковой колонной и остановить ее. Нужно будет прыгать в снег без парашютов – их нет… Нет у нас и иного выхода. Добровольцы! Три шага вперед!
 Колыхнулся и единым монолитом весь полк сделал три шага. Ни одного человека не осталось на месте.
 – С Богом! Таких солдат нет ни в одной армии мира. И никогда не будет! Жуков низко поклонился солдатам и приказал:
 – Раздать противотанковые средства!
 Транспортные самолеты тяжело отрывались от земли и брали курс на Можайск. Жуков неподвижно смотрел им вслед, заложив руку за шинель. Обезпокоенный ординарец спросил:
 – С сердцем плохо, товарищ генерал Армии?
 – Все нормально.
 В это время последний самолет оторвался от земли. Жуков судорожно сжал возле сердца иконку Божией Матери, которую носил с собой с начала войны, и прошептал молитву. Потом, не страшась никого, резко перекрестился и тяжелой походкой направился к машине. Усаживаясь, сказал шоферу:
 – Не могу себе представить ни американца, ни англичанина, ни даже немца, который добровольно без парашюта прыгает с самолета!
 За последний месяц рядовой Сергей Кравцов стал добровольцем дважды. Первый раз – когда сумел снять положенную ему бронь и ушел с оборонного завода в Омске на фронт, второй раз – полчаса назад, когда услышал слова Жукова.
 Нет, он не жалел о своих решениях, но только сейчас, сидя в темном фюзеляже транспортного самолета, он понял, что же ему предстоит сделать, и испугался. Испугался того, что не сможет выпрыгнуть, не сможет перебороть естественного страха или разобьется при падении и не поможет товарищам. Он нащупал связку гранат – главное его оружие против танков, сжал автомат и попытался представить будущий прыжок.
 Говорили, что прыгать лучше боком, чтобы не сломать ноги, сгруппироваться, на земле – перевернуться несколько раз и вступить в бой. В теории, вроде, выходило, что ничего страшного, но как будет в реальности? Сергей постарался отвлечься. Он вспомнил, как провожали мама с Аленкой, как они плакали и просили обязательно вернуться. За свою короткую жизнь Сергей успел немного: закончил школу, несколько месяцев поработал на заводе, познакомился с Аленкой, которую уже считал своей невестой. Сейчас Сергею даже стало неловко перед мамой, которую он попросил оставить их с Аленкой на несколько минут перед отправкой на фронт. Но Аленка обещала ждать, и это наполняло сердце Сергея надеждой. Створки товарного вагона не сразу закрыли, и он еще долго видел, как они вдвоем стояли на перроне, плакали и махали ему руками…
 Команда «Приготовиться к прыжку!» прозвучала совершенно неожиданно. Сергей вскочил, еще раз проверил гранаты и автомат. Самолет несся над землей так быстро, что бойцы, один за другим исчезающие в снежном буране, оставались так далеко позади, что, казалось, никогда не соберутся в единую боевую единицу. Сергей подошел к люку, зажмурился и, слегка подталкиваемый сзади, ринулся вниз. В первое же мгновение его пронизала нестерпимая боль, и он, раз десять перевернувшись, потерял сознание.
 Немецкая колонна ходко неслась по заснеженному шоссе. Вдруг впереди появились низко летящие русские самолеты, они, словно собираясь приземляться, стлались над самой землей. На высоте четырех-десяти метров от земли из самолетов как гроздья посыпались люди. От их падений снег вздымался как земля после взрывов снарядов, люди кувыркались в снежных вихрях, и тут же эти белые снежные взрывы обернулись пламенными разрывами гранат и автоматными очередями, сеющими панику и смерть в немецких колоннах. Призраки в белых полушубках бросались под танки со связками гранат, стреляли из противотанковых ружей, атака была столь стремительной, что немцы долго не могли прийти в себя. Яростные, безстрашные в своем возмездии, русские несли смерть. Прожженные противотанковыми ружьями, взорванные гранатами, горели танки.
 Сергей, весь зарытый в рыхлый снег, лежа в канаве возле самого шоссе метрах в двадцати от того места, где приземлился. Он очнулся от страшной боли и попытался встать, но от одной лишь попытки это сделать боль стала такой нестерпимой, что он лишь огромным усилием воли заставил себя прийти в сознание. Автомата нигде не было, как и никакой надежды его найти. Каким-то чудом связка гранат оказалась рядом, и он нащупал ее сразу.
 Бой кипел возле шоссе, и будь на месте немецкой армии французская, американская или английская, белый смерч русского десанта смял бы их сразу, но дисциплинированные немцы сумели после первого шока прийти в себя, организовали оборону и, имея большое превосходство в живой силе и технике, сумели принять бой и с помощью танков, пехоты и бронемашин отразить русскую атаку, расстреляв почти всех десантников. Немцы радовались победе, тем более, что новая колонна танков, мотоциклов, бронемашин и автомобилей с пехотой подошла с запада и вступила в бой.
 Сергей понял, что у него переломаны ноги. Большей неудачи и представить было трудно. Превозмогая боль, он разгреб снег и огляделся. Вдалеке горели несколько немецких машин, но, подавив русский десант и рыча мощными моторами, остальные выстраивались в походную колонну, собираясь вновь двигаться к Москве. Кое-кто из наших продолжал автоматный огонь, но он становился все реже.
 Оглушающе ревели моторы, немецкий танк, перестав поливать пулеметным огнем сибиряков, разворачивался почти над головой рядового Кравцова. Сергей осторожно взял в правую руку связку гранат и стал выползать на дорогу, медленно сближаясь с грохочущей на холостых оборотах вражеской боевой машиной. Незамеченным Сергей подполз почти вплотную к железной громадине, приготовил связку гранат. Ползти он кое-как мог, но на то, чтобы добросить до танка гранаты, сил уже не было. Он сделал еще несколько движений в сторону танка, с трудом выдернул чеку на одной из гранат и успел слегка подтолкнуть связку поближе к танку. Через мгновение раздался оглушительный взрыв. Танк, потеряв траки гусениц, намертво встал, загородив дорогу другим.
 Немцы не сразу заметили, что из-за леса вновь вынырнули русские самолеты, и новая волна десантников, как цунами, буквально обрушилась на головы немецких солдат. Русские вступали в бой сразу же, не теряя ни секунды, казалось, что они начинали стрелять, не достигнув земли. В этот раз немцы не сумели ничего предпринять.
 Взорванные бронемашины и танки, перегородившие пути к отступлению остальной колонне, превратили ее в хорошую мишень. Только несколько танков и бронемашин сумели вырваться из огненного ада и на предельной скорости помчались назад. Казалось, что не только экипажи, но и сами боевые машины охватил животный ужас, что не только люди, но и танки с автомобилями возвещают окрестности о том кошмаре, из которого они только что выбрались.
 Когда прошла эйфория боя, наши стали подсчитывать потери… Выяснилось, что только при падении из каждых ста человек погибли двенадцать. Сколько людей остались покалеченными, какие страшные травмы получили люди, прыгая с высоты в пять-десять метров на огромной скорости… Кто сейчас это подсчитает?
 Вечная слава русским воинам, погибшим при этом безпримерном массовом подвиге! Вечная слава тем, кто выжил и продолжал воевать! Помяните, православные, в своих молитвах русских воинов, погибших за Отечество!