Национальное или вселенское?

Как мы называем человека, который открыл для нас — нас самих, помог понять себя, осознать свои возможности, поверить в себя и стать самими собой. Учитель? Наставник? А если один человек наставил на путь истинный целый народ, определил направление развития этого народа на многие века вперед?
Но ведь именно таким человеком и был киевский князь Владимир Святославич, крестивший Русскую землю и прославленный за это в веках как Владимир Креститель и Владимир Святой в чине Равноапостольного.

В XI–XII вв. христианство постепенно становилось неотъемлемой частью сознания древнерусского общества, а с утверждением христианского миропонимания рождается и новое отношение к миру, к человеку, к истории.

Так, с принятием православия в Русской земле возникло понимание единства русского народа с иными христианскими народами, ведь православие позволило включить само бытие Русской земли во всемирно-историческую традицию.

Осмысление нового места Руси во всемирно-историческом процессе ярко представлено уже в «Повести временных лет».

Неизвестный нам один из первых летописцев, с одной стороны, пытается выяснить и объяснить проблему происхождения Руси, а с другой стороны, вписывает возникновение Руси в уже существующую библейскую историю, считая, что земли руси и славян находятся в уделе, доставшемся сыну Ноя Иафету. Таким образом, Русь оказывалась, как и все другие христианские народы, под Божиим покровительством.

Древнерусские книжники увидели в православии силу, способную объединить разные народы, живущие на территории Русской земли, в единый «новый» христианский народ. Поэтому в XI–XII вв. в их рассуждениях возникает и постоянно проходит идея «новых людей», каковыми начинают называть славян, русов и представителей иных племен и народов, принявших христианство.

«Повесть временных лет» приводит молитву Владимира, вознесенную им после Крещения киевлян:
«Боже великий, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать Тебя, истинного Бога, как познали Тебя христианские страны. Утверди в них правую и неуклонную веру, и мне помоги, Господи, против дьявола, да одолею козни его, надеясь на Тебя и на Твою силу».

Чуть ниже летописец приводит похвалу Русской земле, просвещенной Крещением:
«Помиловал нас святым крещением и обновлением духа, по Божьему изволению, а не по нашим делам. Благословен Господь Иисус Христос, возлюбивший Русскую землю и просветивший ее крещением святым».

Под 996 г. в летопись включена еще одна молитва князя Владимира Святославича, вознесенная им по поводу освящения Десятинной церкви, и опять князь говорит о «новых людях»:
«Господи Боже! Взгляни с неба и воззри. И посети сад Свой. И сверши то, что насадила десница Твоя — этих новых людей, сердце которых Ты обратил к истине познать Тебя, Бога истинного». Автор XI в. Иаков Мних (т. е. монах) восклицает в своей «Памяти и похвале князю русскому Владимиру»: «Как дети еврейские с ветвями встретили Христа, возглашая: «Осанна Христу Богу, победителю смерти!», так и новоизбранные люди Русской земли восхвалили Владыку Христа с Отцом и Святым Духом».

Обновление Руси, начало нового исторического периода развития — вот что видели древнерусские книжники в факте принятия Русской землей христианской веры.

Поэтому сразу же перед «новыми людьми» христианство сформулировало и новый смысл бытия как всего Русского государства, так и всякого отдельного человека. Этот новый смысл был самым непосредственным образом связан с христианской идеей посмертного воскресения и спасения.

Многие из русских мыслителей XI в. связывали с Крещением радость открытия этой истины.

Подобное понимание христианской веры читается в тех местах «Повести временных лет», которые принадлежат летописцу Десятинной церкви, ведь именно Десятинная церковь была хранительницей традиций раннего русского христианства.

Но особенно ярко такое понимание у митрополита Киевского Илариона, первого русина на митрополичьем столе, для которого радость обретения новой веры является непосредственным свидетельством обретения нового смысла бытия Руси на земле.

Именно в сочинениях митрополита Илариона мы находим первое обоснование нового смысла земного бытия Руси, а значит — того смысла, который вкладывает в бытие Руси Сам Господь, ибо все на свете творится по Промыслу Божию.

И в этом Иларион был не одинок. Похожие взгляды высказаны в сочинении Иакова Мниха «Память и похвала князю русскому Владимиру», которое наполнено таким же, как и «Слово о Законе и Благодати», ощущением радости от принятия Русью Святого Крещения. Теми же радостными настроениями проникнуто и «Слово на обновление Десятинной церкви».

Христианская идея посмертного воскресения и спасения становилась для Руси тем более актуальной, ибо русы, славяне и представители иных этносов, обретя новую истинную веру, стали «новым народом» — единым христианским русским народом.

Конечно, это единение выходцев из разных племен и языков происходило не одномоментно, было протяженно во времени и пространстве. Но именно православная вера сыграла самую значительную роль в том, что уже наши очень далекие предки стали ощущать себя единым целым — русинами, русскими людьми, единым христианским русским народом.

Именно в XI в. в Киевской Руси были совершены первые шаги к тому идеалу, который позднее зазвучит в памятниках русской литературы — к «Святой Руси».

Уже тогда русские книжники осмысливали Русь, как возможное будущее особое сосредоточение христианской святости. И это не случайно, ведь в идее святости концентрировались все основные смысловые и целевые установки земного бытия русского народа.

С самого начала признаваемые на Руси святые становились символами не только политической, но и духовной самостоятельности.

Причем, можно сказать, что в установлении почитания святых князей, по сути дела, проявилось новое, отличное от греческого, понимание самой идеи святости — святость теснейшим образом начинает связываться с идеалами именно национальной жизни.

И недаром позднее тема святости станет одной из главных во всей системе русского духовно-политического сознания.

Однако нельзя сказать, что сама дилемма — национальное или вселенское? — была решена в XI–XII веках. Нет, эта дилемма была лишь поставлена, и были предложены определенные пути ее решения.

Сама же дилемма будет сопровождать русскую мысль и русскую жизнь на протяжение всего времени их исторического существования. Вечно?..

Сергей ПЕРЕВЕЗЕНЦЕВ,
писатель, доктор исторических наук.

Источник: интернет-сайт «Российский писатель»