Он выбрал Крест

 Напомним факты. В ночь с 13 на 14 февраля 1996 года тогда еще 18-летний рядовой Евгений Родионов вместе с тремя своими однополчанами, такими же необстрелянными ребятами, нес караульную службу на незащищенном открытом посту на чечено-ингушской границе. Их подразделение было переброшено сюда из Калининградской области всего за месяц до того. Применять оружие первыми было запрещено приказом, стрелять на поражение – только после предупредительного выстрела вверх. Все это в условиях чеченского беспредела.
 Ребята были взяты проезжавшими на «санитарке» бандитами, вооруженными до зубов чеченцами. Начался трехмесячный плен, в течение которого им предлагали принять магометанскую веру. На Евгении, единственном из всех, был нательный крест, с которым он не расставался никогда. Это вызывало особую ярость, от него требовали снять крест, то есть сознательно отречься от Христа. За окончательный и бесповоротный отказ снять с себя крест он был подвергнут мучительной казни. 23 мая 1996 года, в самый день своего рождения, в день православного праздника Вознесения Господня, Евгений был обезглавлен.
 Независимой группой чеченских журналистов был снят фильм о войне. В этом фильме использованы съемки казни наших пленных боевиками. Снимали сами чеченцы. Частично эти кадры были показаны в передаче «Русский дом», но не все. На этих сатанинских кадрах видно, как расстреливают двух связанных ребят, а потом у третьего заживо пилой отпиливают голову. Скорее всего, такой казни и подвергся Евгений. Вместе с ним за отказ принять магометанство были замучены еще трое: воины Игорь, Андрей и Александр. Евгений за отказ снять крестильный крестик принял особую муку.
 Две недели в майскую жару тела их оставались непогребенными. Потом мать Евгения, пройдя все круги ада, заплатив огромные деньги чеченским полевым командирам, нашла их могилу, и 23 октября 1996 года тела всех четверых были эксгумированы. Голову Евгения за особую плату вернули матери 6 ноября, на праздник иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость».
 Надо сказать, что вера Евгения была сознательной. Перед армией он по собственной инициативе, по свидетельству матери, исповедовался и причастился. Будучи подростком, имел благоговение к Церкви, любил посещать храм, всегда сам приносил в дом крещенскую воду. Не будучи до конца воцерковленным, сделал свой выбор – смерть за Христа, проявив тем самым глубокую личную веру в Воскресшего из мертвых. Да и как иначе юный человек, которому предложена жизнь или смерть, может выбрать смерть, и притом мученическую, мучительную и безвестную – ведь боевики специально говорили, что они числятся в дезертирах и от них все отреклись и никто их не найдет. Он выбрал крест и смерть. И только заключенная в кресте победа над смертью могла подвигнуть Евгения на это. Ангел-хранитель, приставленный в крещении к Евгению, укрепил его.
 – Отец Владимир, на каком основании в данном случае можно говорить о мученичестве, не дожидаясь самого момента канонизации?
 – Три месяца пыток, побоев, издевательств, а впереди – мучительная казнь за отказ переступить через себя, стать предателем, прислужником врагов.
 Отказ снять крест в этих условиях не может быть истолкован только как проявление несгибаемости воли, верности отвлеченным принципам.
 Евгений выбирает крест. Он выбирает крест как символ верности. Господь открыл ему силу, заключенную в этом знаке, силу Пасхи, силу победы над адом и диаволом. Он причащался, исповедовался перед крестом и Евангелием. И Бог открывает тому, кто так – ценою жизни и смерти – держится за Его святыню, Крест, силу, сокрытую в нем, силу любви Христовой к роду человеческому. По свидетельству убийцы Евгения, полевого командира чеченца Хойхороева (продавшего матери Евгения тело мученика), он сам сделал свой выбор, у него было время подумать. Крестик Евгения был найден в могиле на его обезглавленном теле.
 Страдания и смерть за Христа Евгения Родионова и пострадавших с ним поразительно напоминают страдания новомучеников, особенно греческих и балканских, пострадавших от магометан и огнепоклонников. Так, мы можем вспомнить Иоанна Нового из Янины, Иоанна Кулика из Эпира, пострадавших в XVI веке, великомученика Иоанна Нового Сочавского, который отказался похулить веру во Христа и после страшных мук был обезглавлен, и тысячи греческих, сербских и других балканских страдальцев за веру, которых убивали только за то, что они исповедовали себя христианами. Их тоже принуждали сменить веру, их тоже убивали за одно слово «христианин» или «православный». Им тоже, как и Евгению, после пыток отрубали голову.
 Само название «новомученики» пришло к нам от этих страдальцев XVI, XVII, XVIII, XIX и XX веков. Такие страдальцы немедленно причисляются Церковью к лику святых мучеников. От них не требуется благочестивой жизни до страданий. Страдание за Христа, за имя Христово, вменяется им в праведность, так как они умерли со Христом и царствуют с Ним. Достаточно вспомнить последнего из сорока мучеников Севастийских, ничего не знавшего о Христе, но принятого вместе с остальными мучениками за решимость умереть вместе с ними.
 Значение этого подвига и молитвенного почитания, которое уже открывается в нашем народе, невозможно переоценить. Мученики были и будут главной любовью Церкви, ее славой и торжеством. По отношению к нашей молодежи в прославлении мученика воина Евгения видится особая милость Божия к нашему времени. Ведь большинство новомучеников XX века умирало за дело Христово, за заповедь, за верность Его служению — например, священнослужители, которые отказывались сложить с себя сан, или Царь, который не отрекся от своего царского служения и был за это расстрелян.
 Богоборцы не решались в большинстве случаев требовать от священнослужителей отречения от Христа. Достаточно было не пойти на компромисс с совестью, и это воспринималось нашим воцерковленным народом, как верность Христу. А теперь, когда народ расцерковлен, многие этого не понимают. Поэтому камни вопиют. Мальчик, который только начал ходить в церковь, становится учителем благочестия для очень многих теряющих мужество, теряющих подлинное христианское благородство, измалодушествовавшихся православных людей.
 Видя крайнюю степень окаменения и бесчувствия большинства нашего народа, Господь, несомненно, дает людям прикоснуться к мученичеству за имя Его, как это было у древних мучеников. Это самое откровенное знамение, рассчитанное на ничего не знающих или все забывших людей. То есть страдание — подвиг не за заповедь, не за верность порученному тебе служению, а за имя Христово, чего почти не было в XX столетии.
 А таких подвигов, я уверен, было много. Троих наших ребят чеченцы распяли на телеграфных столбах перед Пасхой в 1996 году. Об этом сообщали газеты. Другое дело, что эти факты не получили адекватного восприятия прежде всего среди народа Божия, в Церкви. Но сейчас, когда Господь так поворачивает историю, мы понимаем, что, возможно, придется кровь свою проливать за Православие. И эти факты получают особое звучание и особое осмысление в Церкви.
 Мы, прежде всего, поражаемся этой верности. Мальчик, которого нельзя купить, потому что на нем крест. Он действительно тезоименит этому кресту, он действительно христианин. Такие факты составляют жизнь Церкви. Если мы на них откликнемся, есть надежда, что предательство, охватившее нас, – безразличие, материализм, потребительское отношение к жизни, исчезнет.
 Мне запомнились слова одной верующей женщины, когда она узнала о мученическом подвиге воина Евгения. Она сказала, что это событие красноречивее всех других фактов говорит о том, что не все потеряно в России, есть надежда. Все годы так называемой перестройки, «реформ», растления, уничтожения всего святого в России не достигли своей цели: этот мальчик проявил такую стойкость перед силами ада, что на нем зло затупилось и оборвалось – Христос победил.
 Мы должны крепко осознать: это должно стать примером, нравственным, духовным образцом для нашей молодежи. Человек, которого не прельстить, не запугать и не купить. Человек, для которого весь мир не стоит этого символа страдания Христова и верности Господу за него пострадавших. Если у нас будет такая молодежь, если Россия обратится лицом к Небу по молитвам таких мучеников, как Евгений, то Россию не победить. Россия стряхнет с себя узы предательства, материализма, сластолюбия, которыми сейчас она опутана и не видит, откуда идет беда. Этот мученик сейчас молится на небе за нас, чтобы мы проснулись.
 – Вам довелось встречаться с Любовью Васильевной? Какой она человек?
 – Самое главное впечатление в том, что она - человек очень цельный, и второе впечатление – она человек несломленный. Третье очень сильное впечатление – что она человек не такой, как большинство людей. Ей доводилось слышать в свой адрес упреки. Зачем она третий год оплакивает своего сына? Почему не возвращается на круги своя, на круги этой жизни? Не говорит о недоплате, о низкой зарплате, о том, какие страшные цены в магазинах? Почему не принимает меркантилизм и эту суету? Что, она святая? Что, она сумасшедшая? Что, она не такая, как все?! То есть в глазах мира она выглядит сейчас как юродивая – именно по причине своей правильной оценки происходящего, по причине своего здравомыслия.
 Ей это здравомыслие не изменило, хотя, конечно, Любовь Васильевна испытала страшные, нечеловеческие муки, прошла в Чечне все круги ада. Десять месяцев она была там, разыскивая своего сына, когда тот был еще живым, и нашла его мертвым. Она вывезла оттуда тела всех, кто был расстрелян вместе с ее сыном. Для этого она заложила свою квартиру, заплатила доллары бандитам. Она смогла разглядеть все пружины этой войны и встречалась со всеми, кто стоял у ключевых точек.
 Глубокого уважения достоин тот факт, что Любовь Васильевна не нуждается ни в каких компенсациях, ни в каких выплатах – она ничего не примет от тех, кто повязан кровью невинных жертв, кровью ее сына, кто развязал эту войну. Для нее нравственный критерий остался главным в этой страшной ситуации. Я уверен, что многие люди будут к ней тянуться, получать от нее духовную помощь и поддержку.
 В заключение еще раз подчеркну, что просиял подвиг мученика Евгения в дни всеобщего духовного опустошения, предательства и цинизма.
 Помолимся святому мученику воину Евгению о детях, о будущем России, о святой нашей матери-Церкви и о себе самих, чтобы не предать нам в наш час Господа, как Евгений не предал Его в свой. («Новый мученик за Христа воин Евгений». Изд. Дом «Хроно-пресс», 1999)