День памяти мученицы нашего времени Ольги Романовой
На черном граните высечен крест и три слова, три русских имени: Романова Ольга Николаевна. Удивительное тройное совпадение с полным именем Царственной Мученицы. И повторение мученического подвига ее.
На могилке Ольги, героини Дубровки, служится панихида…
Дубровка, Театральный центр, Норд-Ост – три этих понятия отзываются в нашем сознании воспоминаниями о тревожной осени 2002 года. Воспоминаниями и о том, как октябрьской ночью никому до этого не известная русская девушка Ольга вошла в захваченный террористами Театральный центр, где находились около тысячи заложников, среди них женщины и дети. Вошла и подвигом своим в духовном поединке с озверевшими преступниками переломила ситуацию, что в конечном итоге разрушило далеко идущие замыслы террористов.
Когда Ольга была еще жива, мать в сердце своем сберегала удивительные порой слова дочери: «Я умру молодой и красивой, совершу подвиг, будет море цветов, мне поставят памятник и напишут в газетах» – это предсказание, неожиданно произнесенное в веселой школьной компании, навсегда осталось в материнской памяти.
В тот трагический день 23 октября – рассказали на ее работе – еще до захвата заложников, когда никто и подумать об этом не мог, она, всегда оживленная и занятая заботами о других, вдруг села у окна, стала смотреть куда-то вдаль, была тиха, печальна, в глазах – слезы.
Из дома она уходила в ночь – остановить преступников, уходила с твердым намерением спасти детей и всех, оказавшихся в плену. Мать пыталась ее удержать. Она сказала только: «Мама, их должен кто-то остановить. У них тоже дети, они должны понять. Пойду!»
Она прошла все линии оцепления, никем не остановленная – то была воля Божия. Воля Принимающего ее чистую, ее великую жертву – свою жизнь. Видеосъемка событий запечатлела ее бодрый шаг, ее восхождение к своей Голгофе. Казалось даже, не шла она, а летела, словно на крыльях, не касаясь земли.
В ней, верится, было осознание духовного родства и преемства с теми, кто стал для всех нас олицетворением русской державы, чья жизнь и подвиг стали образцом и призывом: «Делай, как я». Оля часто повторяла: «Я – из династии Романовых». Сегодня мы видим в этих, произносимых когда-то в обычной домашней обстановке, и не воспринимаемых тогда всерьез словах глубокий духовный смысл.
Однажды, несмотря на то, что в доме было немало икон, она принесла иконку Державной Божией Матери: «Мама, она мне понравилась, она понравится и тебе». Именно эту иконку, ставшую такой значимой в семье Романовых, положила мать на простреленную грудь своей любимой дочери, когда провожала ее в последний путь.
Как-то Оля приходит и говорит: «Мама, надо сходить в храм, зажечь свечи от всех икон и принести домой, чтоб у нас были свечи от всех святых». Этот эпизод, как и историю с появлением Державного образа в доме Романовых, Антонина Ивановна неизменно вспоминает всякий раз, придавая им какое-то особенное значение, когда мы встречаемся с ней у могилки Оли.
И какие совпадения: служит панихиду в день памяти Оли, 24 октября, настоятель именно Державного храма (г. Жуковский) о. Николай Булгаков, где вместе с Державным устроены приделы в честь Царя Николая и всех русских святых.
«Как же у Бога все мудро и абсолютно точно устроено! – восклицает о. Николай. – Случайные совпадения, могут сказать. Случайность – это, по словам Паскаля, псевдоним, под которым выступает Господь Бог».
Закончилась панихида, и мы внимаем словам батюшки: «Она совершила такое, что эта ее жертва спасла, быть может, очень многих людей. А жертва эта безценная: человек отдал все – свою жизнь.
Хотя и совершается порой жертва, Господь еще должен принять ее. Господь принял Ольгину жертву. Почему? Это уже святая воля Его. Страдание – милость Божия. А уж такая милость Божия как здесь!..
И если принимает жертву Господь, то великие милости оказывает. На одну чашу весов кладутся все грехи всех нас – грешных людей, а на другую чашу весов кладется эта жертва. И она перевешивает все!
У Бога свои весы. Это был великий ее поступок.
Евгений Родионов, Ольга Романова, митрополит Иоанн (Снычев), Вячеслав Клыков, сержант Павлов в Сталинграде – такие люди держат, быть может, всю линию фронта. Ольга одна, возможно, все решила. Я помню эти дни.
Вы знаете, все настолько неслучайно совершается. Когда трагические события закончились? На праздник Иверской иконы Матери Божией, покровительницы Москвы. Богородица явила свою милость, но Ее милость была ответом на подвиг Ольги Романовой.
Мы просим Матерь Божию о помощи, все время просим, и Бога просим – Господь не дает. А вот кто-то так попросит, кто-то так решится, что ему Господь даст, и причем для всех.
Антонина Ивановна, мы запишем Вашу дочку в синодик нашего храма Державной Божией Матери. Вся Царская Семья у нас на иконе… и есть икона всех русских святых, явленных и неявленных. Ваша дочка имеет прямое отношение к нашему храму. Запишем в синодик и будем поминать Олю за каждой литургией.
И ее святыми молитвами Господь да помилует и простит всех нас!»
Буквально в эти же минуты Галине Яковенко, автору «Руси Державной», вручают присланный с Ганиной ямы конверт, в нем оказывается икона святого Царя Николая и изображение пламенного почитателя Царской Семьи всероссийского старца Николая Гурьянова. Икону Царя Галина передает, не раздумывая, маме Ольги…
Так, в день памяти нашей современницы, мученицы Ольги, к месту ее упокоения протянулась зримая нить с того святого места русской земли, куда доставлены были останки святого Мученика Царя Николая, святой Мученицы Царевны Ольги, всех Царственных Мучеников. Ганина яма – Калитниковское кладбище. Какая удивительная связь!
Теснейшим образом переплелись линии духовных судеб Ольги – дочери Царя Николая Романова и Ольги – дочери здравствующего ныне русского человека Николая Романова. Низкий им поклон, Николаю Ивановичу и Антонине Ивановне – родителям Оли, многая им и благая лета!
Писательница Анна Ильинская как-то размышляла на страницах «Руси Державной» о духовной связи почитания Царственных Мучеников и «первой мученицы третьего тысячелетия» Ольги Романовой, призывала и наших читателей к молитвенному почитанию их.
И пусть нынешняя панихида на могилке мученицы Ольги, слова, сказанные батюшкой Николаем, объявшие нас чувства, которые мы постараемся воплотить в дела, станут еще одним, пусть скромным пока, вкладом в будущее широкое почитание всех новомучеников российских, дабы великий этот сонм воинов небесных – по нашему общему пламенному молитвенному призыву к ним – вступил, словно засадный полк Куликовской битвы, в нынешнее сражение за Отечество.
Владимир ТАНАКОВ
Фоторепортаж Дмитрия ДЕБАБОВА
От редакции: Самый большой поток писем в «Русь Державную» шел в ответ на публикации о подвиге Ольги Романовой. Пусть же никогда не померкнет облик ее в нашей памяти. Ее могилка находится на Калитниковском кладбище столицы (27-й участок), и верим, что тропинка к ней не зарастет…
Призываем дорогих наших читателей, друзей, единомышленников как можно чаще заказывать панихиды по Ольге, вносить в подаваемые на литургию записки ее имя. Чаще обращаться в своих молитвах к Царственным Мученикам, ко всем новомученикам российским, ко всем русским святым.
В одиннадцатом номере «Руси Державной» за 2002-й год, выпущенном по горячим следам событий в Театральном центре, мы предлагали поставить перед городскими властями вопрос о строительстве часовни на месте трагедии. Идею эту тогда горячо поддержал широко известный в православных кругах протоиерей Димитрий Смирнов. Ныне мама Ольги Романовой Антонина Ивановна вновь заговорила о строительстве часовни.
Может быть, найдутся люди, готовые взять на себя груз первоначальных забот по продвижению этой нужной идеи.
Нынешняя 4-я годовщина трагического Норд-Оста – это до сих пор отсутствие маломальской часовенки в память о 130 убиенных в Театральном центре, несколько слов по ТВ и 5 человек родственников, стынущих на осеннем ветру. Среди них – отец и мать Ольги Николаевны Романовой – Антонина Ивановна и Николай Иванович. Их дочь, бывшая работница фабрики «Красный Октябрь», одна из первых прорвавшихся сквозь оцепление москвичей, кто не бежал от чеченских головорезов, а, наоборот, шел к ним. Вернее, к заложникам, чтобы спасти от страха смерти, парализовавшего в те вечерние часы 23 октября 2002 года буквально всю Москву. Прямо с порога прозвучал ее звонкий голос ко всем сидящим в концертном зале: «Что вы боитесь их, быстро расходитесь по домам!», потом к чеченцам: «Немедленно отпустите всех!». Так девушка призывала мучителей освободить людей… Бараевцы отвели ее в фойе и там страшно пытали. Спустя сутки о последних минутах жизни расскажет один из заложников, оказавшийся в одной палате с Николаем Ивановичем, у которого после известия о смерти дочери резко сдало сердце: «Ваша дочка пережила нечеловеческие муки!..»
Антонина Ивановна: «Я прихожанка Крутицкого подворья. Отец Николай мне сказал: «Это жертва за Христа. Она им спутала все карты, если бы не Оля…» В самом деле – после убийства Оли Романовой террористы стали отпускать детей и беременных женщин.
То, что в тот роковой вечер Оля сделала нечто, выходящее за пределы человеческого сознания, отмечено видеохроникой тех событий. Посмотрев первые кадры ночных съемок, Антонина Ивановна рассказывала: «…я увидела, что Оля вошла в ДК не с боковых входов, а в главный вход. Видно было отчетливо, как строй оцепления у ДК раздвинулся и в разрыв спокойно прошла молодая девушка, как бы невидимая. Я узнала в ней Олю. И как она туда попала, воздухом ее, что ли, понесло. Ведь с часу ночи стоял сплошной кордон, пройти к Театральному центру было просто невозможно».
Потом мать возили в морг на опознание. «У нее на голове был черный целлофан. Когда его сняли, я криком закричала. Вся моя доченька лежала синяя от побоев, руки были выворочены в плечах, а патологоанатом подтвердил - в ее теле не осталось ни единой целой косточки. По совету работников морга мы купили Оленьке платье с длинными рукавами, а руки и пальчики ее поломанные они, как смогли, перебинтовали. Расстрелянную грудь залепили пластырем». Антонина Ивановна помнит все, словно это было вчера…
Ирина ДАВЫДОВА