Важнейшим источником для установления исторической правды о молодом Великом Князе Николае Александровиче являются его дневники 1889-1894 годов, которые до сих пор в полном объеме и с надлежащим комментарием не публиковались. Обнародованные архивные источники о покушении на Цесаревича в Оцу, обильно представленные в интернете, неполны и зачастую грешат ошибками и описками. Поэтому ниже представим их полностью.
Выражаем благодарность директору Государственного архива РФ Ларисе Александровне Роговой и сотрудникам Читального зала № 1 на Большой Пироговской за возможность познакомиться с дневниками Цесаревича и другими материалами, а также за содействие в нашей архивной работе, выполняемой по поручению Юбилейного комитета и при помощи его членов.
Поденная запись в Дневнике Великого Князя Николая Александровича следующим образом представляет картину покушения в Оцу:
29-го Апреля. Понедельник.
Проснулся с чудесным днем, конец которого я бы не видел, если бы не спасло меня от смерти великое милосердие Господа Бога! – В 8 ½ отправились в дженрикшах из Киото в небольшой город Оцу, куда приехали через час с ¼; удивлялся неутомимости и выносливости наших дженрикшей. По дороге в одной деревне стоял пехотный полк, первая часть, виденная нами в Японии. Немедленно осмотрели храм и выпили горького чаю в крошечных чашках; затем спустились с горы и поехали к пристани. Ехали вдоль канала, прорытого из оз. Бива внутри гор, работа поистине египетская! С пристани отправились на паровых катерах по озеру к дер(евне) Карасаки, где на мысе стоит огромная сосна около 1000 лет и при ней маленький храм. Здесь рыбаки поднесли разного рода рыбы, только что вытащенные при нас – лососи, форели, лещи, плотва и др. Вернувшись в Оцу, поехали в дом маленького кругленького губернатора. Даже у него в доме, совершенно европейском, был устроен базар, где каждый из нас разорился на какую-нибудь мелочь; тут Джоржи и купил свою бамбуковую палку, сослужившую мне через час такую великую службу.
После завтрака собрались в обратный путь, Джоржи и я радовались, что удастся отдохнуть в Киото до вечера! Выехали мы опять в дженрикшах в том же порядке и повернули налево в узкую улицу с толпами по обеим сторонам. В это время я получил сильный удар по правой стороне головы над ухом, повернулся и увидел мерзкую рожу полицейского, который второй раз на меня замахнулся саблею: в обеих руках. Я только крикнул: что тебе? И выпрыгнул через дженрикшу на мостовую; увидев, что урод направляется на меня и что его никто не останавливает, я бросился бежать по улице, придерживая кровь, брызнувшую из раны. Я хотел скрыться в толпе, но не мог, потому что японцы сами перепуганные, разбежались во все стороны. Обернувшись на ходу еще раз, я заметил Джоржи, бежавшего за преследовавшим меня полицейским. Наконец, пробежав всего шагов 60, я остановился за углом переулка и оглянулся назад. Тогда слава Богу все было кончено: Джоржи – мой спаситель – одним ударом своей палки повалил мерзавца; и когда я подходил к нему, наши дженрикши и несколько полицейских тащили того за ноги; один из них хватил его его же саблей по шее. Все ошалели; чего я не мог понять это каким образом Джоржи, я и тот фанатик остались одни посреди улицы, как никто из толпы не бросился помогать мне и остановить полицейского. Из свиты очевидно никто не мог помочь, так как они ехали длинной вереницей; даже принц Арисугава, ехавший третьим, ничего не видел. Мне же пришлось всех их успокаивать и я нарочно оставался подольше на ногах. Рамбах (врач экспедиции – А.Х.) сделал первую перевязку, а главное остановил кровь; затем я сел в дженрикшу, все окружили меня и так шагом мы направились в тот же дом. Жаль было смотреть на ошалевшие лица принца Арисугава и других японцев; народ на улицах меня тронул, большинство становилось на колени и подымало руки к лицу в знак сожаления. В доме губернатора мне сделали настоящую перевязку и положили на диван в ожидании прибытия поезда из Киото. Более всего меня мучила мысль о безпокойстве дорогих Папа и Мама и о том, как написать об этом случае в телеграмме. В 4 часа отправились на жел(езную) дорогу под большим конвоем пехотного батальона.
В поезде и в карете в Киото голова сильно ныла, но не от раны, а от туго завязанного бинта. Как только приехали к себе, сейчас же доктора приступили к заделке повреждений на голове и к зашиванию ран, которых оказалось две. В 8 ½ все было готово; я себя чувствовал отлично, после скудного (диета) обеда лег спать с мешком льда на башке. Вот как, благодаря милости Божией, этот день благополучно окончился!
(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 225. Лл. 188-193).
Спустя всего два дня после покушения, 1 мая 1891 года, Великий Князь Николай Александрович отмечает в поденной записи: «Встал бодрым и веселым… Все японское мне так же нравится теперь, как и раньше 29-го, и я нисколько не сержусь на добрых японцев за отвратительный поступок одного фанатика, их соотечественника; мне так же, как прежде, любы их образцовые вещи, чистота и порядок…» (ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 225. Л. 196).
+ + +
На следующий день, 2-го мая 1891 года, в письме Императору Александру Третьему главный руководитель путешествия генерал-майор Свиты князь Владимир Анатольевич Барятинский излагает события, связанные с покушением в Оцу 29 апреля 1891 года. В отличие от протокола медицинского осмотра Цесаревича Николая Александровича, приложенного к письму В.А. Барятинского, сам его текст, насколько известно, не публиковался. Само донесение князя В. Барятинского следующего содержания:
«Ваше Величество
С невыразимым волнением и чувством безпредельной благодарности Всевышнему начинаю это письмо с описанием ужасных часов пережитых всеми нами.
Вот факты как они представились нам и как выяснено начатым предварительным следствием и допросом свидетелей.

Чрез 1 ½ часа мы вернулись с экстренным поездом в Киото, куда я вызвал по телеграфу д-ров Попова и Давиньона с фрегата. Были приняты все меры, чтобы Цесаревичу было спокойно в вагоне, так как переезд занимал около часа времени. Все обошлось благополучно. Дома, в Киото, рана была подробно исследована всеми тремя докторами, наложены швы и повязка. Николай Александрович, благодаря Богу, чувствовал себя все это время хорошо, разговаривал и шутил. Медицинский протокол, при сем, посылаю Вашему Величеству.
(…)
Все наши просят меня повергнуть к стопам Вашего Величества и Государыни чувства своей невыразимой радости по поводу благополучного исхода злодейского покушения на любимого нами Цесаревича. Молим Бога, чтобы дал нам беззаботно продолжать и окончить наше путешествие.
Меня же, Ваше Величество, простите великодушно за то, что не сумел быть достойным Вашего ко мне доверия. Нравственные страдания, чрез которые я прошел в эти дни, останутся мне памятны на всю мою жизнь!
Вашего Величества
Верноподданный
Владимир Барятинский
Кобе (Япония)
2 мая 1891 г.»
(ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 701. Лл. 7-8 об., 9-10 (с об.). Автограф).
Верноподданный
Владимир Барятинский
Кобе (Япония)
2 мая 1891 г.»
(ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 701. Лл. 7-8 об., 9-10 (с об.). Автограф).
+ + +
К письму руководителя экспедиции князя В.А. Барятинского был приложен Протокол медицинского осмотра Цесаревича Николая Александровича, который первым был подписан флотским врачом Владимиром Константиновичем фон Рамбахом (1832-1908), действительным статским советником, главным доктором Морского госпиталя в Санкт-Петербурге, медицинским инспектором петербургского порта, а также судовыми медиками В. Поповым и М. Смирновым. Консилиум врачей описал ранение и поставил следующий диагноз:
Протокол медицинского осмотра Цесаревича Николая Александровича
29 апреля 1891 года около 2 ¾ часа пополудни при возвращении Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича после посещения города Карасаки и поездки на озеро Биви, чрез город Отцу (так в тексте – А.Х.), по одной из его улиц полицейский японской службы, находившийся на посту в числе других полицейских, разставленных по улице, бросился на ехавшего в дженрикше Его Императорское Высочество и обнаженною саблею нанес две раны на волосистой части головы, с правой стороны. Удар сделан чрез фетровую шляпу, находившуюся на Наследнике Цесаревиче. Поражение представляется следующим: 1) первая, или затылочно-теменная, рана – линейной формы, длиною 9-ть сантиметров, с разошедшимися краями, проникает чрез всю толщу кожи до кости и находится в области правой теменной кости на 6-ть сантиметров от верхнего края ушной раковины, имея направление несколько сверху вниз, причем пересечение ветви как затылочной, так и височной артерий. У заднего угла раны теменная кость, на протяжении около сантиметра, обнажена от надкостницы, по месту соответствующему удару острия сабли. 2) Вторая, или лобно-теменная, рана – находится выше первой на 6 сантиметров и идет почти параллельно ей, имеет 10-ть сантиметров длины, проникает через всю кожу до кости; находится в области теменной и частью лобной кости, начинаясь приблизительно над последнею третью длины, или протяжения, первой раны и оканчиваясь на границе волосистой части головы, на 6-ть сантиметров выше средины правой бровной дуги. Направление ея, как и первой, несколько сверху вниз, но немного дугообразно, вогнутостью вниз – хотя вогнутость эта едва заметна.
На один сантиметр от заднего угла раны замечается небольшой в ½ сантиметра длиною языкообразный лоскут кожи, во всю ея толщу. В переднем же углу пересечение ветви височной артерии. 3) На границе верхней трети со среднею наружного края ушной раковины (правой) усматривается поверхностная поперечная рана, длинною около 4-х миллиметров, почти совершенно не кровоточившая. 4) Подобная же поверхностная, поперечная ранка (около 1-го сантиметра длиною) замечается на тыле кисти правой руки, между указательным и большим пальцами.
Тотчас же на месте этого события мною была наложена соответственная временная повязка на рану для остановки обильного артериального кровотечения, после чего Его Императорское Высочество перевезен в дом городского Управления, а оттуда на экстренном поезде в Киото, отстоящем на ½ часа пути от Отцу. С момента получения ранения и во все время пути Государь Наследник Цесаревич находился в хорошем состоянии сил, настроении духа и в полном сознании. Пульс полный, правильный и ни мельчайших явлений малокровия. На поверхности повязки просачивание крови не обнаруживалось. Во время пути до Киото сверх повязки применялся лед.
По прибытии Августейшего пациента в Киото я, совместно с находившимся тут Старшим врачом фрегата «Владимир Мономах» Коллежским Советником Смирновым и Старшим врачом фрегата «Память Азова» Статским Советником Поповым, приступил к окончательному туалету и перевязке ран. По тщательной очистке первой раны, с соблюдением правил антисептики, наложены шелковые лигатуры на две кровоточившие артерии и края ея соединены пятью швами. Во второй ране также перевязаны две артерии и наложено пять швов. Затем на раны положены градусные компрессы из сулемованной марли и соответственная повязка, а по верх ея – лед. Во время очистки второй (лобно-теменной) раны извлечен мною, свободно лежавший между сгустками крови, осколок кости – клиновидной формы, около 2 ½ сантиметров длины, два миллиметра ширины в одном его конце и 1-миллиметра в другом. Толщина осколка в лист обыкновенной писчей бумаги. Самочувствие Его Императорского Высочества все время остается прекрасным, силы вполне хороши, состояние духа бодрое – хотя замечается некоторая степень возбуждения. Температура тела в 10 ½ часов вечера 37.3 (градусов) Ц(ельсия). Пульс 76 – полный правильный. По окончанию перевязки Государь наследник Цесаревич с аппетитом кушал – обед, состоявший с мясного бульона с гренками, цыпленок жареный и мороженое.
Что касается до характера ранения, то таковое не может быть причислено к легким формам, а потому предсказание точно бывает возможно только смотря по степени хода реакции в течение первых трех-четырех суток.
Киото. Апреля 29 дня 1891 года.
Статский Советник Рамбах,
Статский Советник Вл. Попов,
Коллежский Советник М. Смирнов.
(ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 701. Лл. Л. 12-13 (с об.). Копия, рукопись).
Статский Советник Рамбах,
Статский Советник Вл. Попов,
Коллежский Советник М. Смирнов.
(ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 701. Лл. Л. 12-13 (с об.). Копия, рукопись).
+ + +
Представленные материалы показывают, что до сих пор в русском общественном сознании бытует несколько искаженная версия о покушении на Цесаревича японским полицейским-фанатиком. Документы и схема событий говорят о следующем: удар был только один, хотя раны осталось две; принц Греческий Георг не подставлял свою трость под второй удар саблей, а сбил ею с ног нападавшего, которого окончательно обезвредили джинрикши.
Особо подчеркиваем миролюбивое, православное отношение Цесаревича к «инциденту в Оцу», поскольку впоследствии и дореволюционные историки, и ученые советского и постсоветского периода используют его для «легендирования» якобы всегда отрицательного с тех пор отношения Государя Императора Николая Второго к Японии и японцам, что находит отражение и в настоящее время в межгосударственных отношениях. Поэтому выводы, к которым придет нынешнее следствие по делу № 252/404516-15 об убийстве членов Российского Императорского дома в 1918–1919 гг. в части о покушении на Цесаревича в Оцу, имеет и остро современное значение для развития российско-японских отношений и формирования политики России в Азиатско-Тихоокеанском регионе в целом.
Андрей Юрьевич Хвалин,
председатель Юбилейного комитета
к 130-летию путешествия на Восток Великого Князя
Наследника Цесаревича НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА
1890/91-2020/21 гг.
председатель Юбилейного комитета
к 130-летию путешествия на Восток Великого Князя
Наследника Цесаревича НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА
1890/91-2020/21 гг.