В формуле «Москва – Третий Рим» я понимаю, что Москва воплощает образ России. Носителем и держателем России является народ ее, и прежде всего, ядро этого большого народа – русский народ. От состояния русского народа и зависит, сможет ли Москва продолжать свою роль в мире как Третий Рим, и по какому пути пойдет и наша судьба и судьба человечества. Сейчас мы все чувствуем, и очень многие понимают, что Россия переживает тяжелый и длительный кризис. И это, прежде всего, кризис ее народа. Говорят, что это кризис системный. В ходе таких «системных» кризисов сильнее всего страдает самая уязвимая часть систем – связи. Связи в пространстве и времени – между людьми, поколениями, частями народа и народами, культурами и смыслами. Здесь мы говорим о той спасительной и укрепляющей роли, которая в такой момент выпала на долю Православия в России.
Тема отношения религии и народа очень деликатная. Сразу ограничу ее – буду говорить с позиции светской, не касаясь сокровенного смысла религии как разговора личности с Богом, как надежды на спасение души. Это – дело тайное и сугубо личное. Но у религии есть и другая – земная ипостась, ее общественное дело. Она особым светом освещает мир и все человеческие дела, является жизнетворным корнем культуры. В этом качестве религия принадлежит всему народу, даже атеистам. Она «пропитывает» всю общественную жизнь – семью и школу, хозяйство и политику.
Религиозный взгляд на мир неустраним, как ни бьются над его искоренением в некоторых культурах. Но в своей земной ипостаси Церковь не имеет ореола непогрешимости – и священники, и верующие выступают как часть общества, порой очень влиятельная, которая имеет свои установки, иногда спорные. Так понимая эту сторону дела Церкви, мы можем говорить о нем рационально, обсуждая способы ее совместных действий со светскими силами.
Религия (шире – религиозное мировоззрение) – ключевая часть мировоззренческой матрицы, на которой собирается народ. Религия, обращаясь к личности, не отделяет человека от общности, а совсем наоборот - соединяет его с нею. Религия всегда была важным средством создания «вертикальных» связей между людьми (будучи средством легитимизации власти и утверждения норм морали), но она же связывала людей и в «горизонтальные» общности (народы). Именно в религиозном сознании возникла важнейшая связующая людей сила – коллективные представления. Они не выводятся из личного опыта, а вырабатываются только в совместных размышлениях и были первой в истории человека формой общественного сознания.
Религия порождает специфические для каждого народа культурные нормы и запреты, а также и понятия об их нарушении (грехе). Это связывает людей в народ. Ведь именно присущие каждому народу моральные (шире – культурные) ценности и выражают его идентичность, неповторимый образ.
Обретя способность «коллективно мыслить», человек сделал огромное открытие для познания мира, равноценное открытию науки, – он разделил видимый реальный мир и невидимый «потусторонний». Оба они составляли неделимый Космос, оба были необходимы для понимания целого, для превращения хаоса в упорядоченную систему символов, делающих мир домом человека. Эта роль религиозного сознания не теряет своего значения с развитием науки.
Для земной жизни человеку нужно рациональное мышление. Религия же разделяет сакральное и профанное (земное) пространство и время. Религиозный взгляд укрепляет рациональность (если их не пытаются вульгарно смешивать). Функцией религии является рационализация человеческого отношения к божественному, позволяющая преодолеть тупики и страхи суеверия. При этом религия мобилизует и присущее каждому народу видение истории, и художественное сознание. Возникает духовная структура, занимающая исключительно важное место в мировоззренческой матрице народа, дает ему, по словам Тютчева, «предчувствие неизмеримого будущего».
Религия соединяет людей в народ не только общими ценностями, но и ритуалами, которые связывает космологию с устройством общества. Ритуал укрепляет солидарность людей и служит им психологической защитой. В ритуальном общении преодолевается одиночество людей, укрепляется чувство принадлежности к целому, через ритуал разрешается внутренний конфликт между желаниями и запретами.
Признак кризиса «среднего класса» – возникновение субкультур, которые в поисках способа преодолеть отчуждение осваивают мистические культы, создают секты и коммуны с бдениями и медитациями. Это – реакция на безрелигиозное бытие, не удовлетворяющее неосознанные духовные запросы человека. Всплеск такой мистики мы наблюдаем сейчас и у нас в новом «среднем классе».
Христианство во всех его ветвях сыграло важнейшую роль в становлении европейских народов, включая народы России. Русский же человек «создан Православием». В зависимости от того, как формировалось религиозное ядро народа, предопределялся ход его истории на века. Бережное введение христианства в Киевской Руси было важным условием для собирания большого русского народа.
Религия во все времена оказывала огромное влияние на искусство как способ осмысления мира и человека в художественных образах. Песни и былины, иконы и картины, архитектура и театр – все это сплачивает людей одного народа общим невыражаемым переживанием красоты. Русское искусство корнями уходит в Православие. Ему мы обязаны тем, что наше искусство лишено изуверства и «воли к смерти».
Можем ли мы найти картины русских художников, подобные картинам Босха!
Роль религии как силы созидания народа была различной в разных странах и в разные моменты. В Новое время в этот момент бывают тяжелые столкновения религии с идеологией национализма, стягивающего народы в нации. Этим объясняется, например, антиклерикализм Французской революции, производившей «сборку» нации граждан. Русская революция была проникнута национализмом в двух его версиях – буржуазно-либеральным у кадетов и общинно-державным у большевиков (их интернационализм был формой мессианизма). И в этой революции мы наблюдали столкновение идеологии и религии, как и в других больших революциях.
После советского периода, во время которого народ был скреплен квазирелигиозной верой в коммунизм, вся система связей народа переживает кризис, в преодолении или углублении которого религии снова предоставлена важная роль. Нынешний процесс расщепления народов на расходящиеся этнические общности с возрождением признаков племенного сознания вызван ослаблением всей системы связей, сплачивающих людей в народы, и не в последнюю очередь ослаблением интегрирующей силы религии.
Вся эта система – в неустойчивом равновесии. Разбиты, ослаблены или рассыпаны почти все скрепы, стягивающие русских в народ – государство, хозяйство, общая память и общая мораль, чувство территории, связи с братскими народами, мир национальных символов (не считая символа Великой Отечественной войны, который тоже неустанно подтачивается). Православие стоит, как утес над пропастью, за который мы зацепились. Оно тоже – объект подкопов и подгрызания. В общем, люди это понимают и берегут Церковь от соблазнов реформации, расколов и внешней критики – и злобной, и простодушной.
Опасность, мне кажется, исходит от общих неумеренных притязаний. Беда в том, что уровень религиозной грамотности у постсоветской интеллигенции очень невысок, и политики обычно смешивают религиозные и клерикальные понятия, религиозную составляющую мировоззрения с политической ролью церкви. От Православия ждут советов и указаний о том, как нам устроить чисто социальные или даже политические дела. Не хотят вспомнить, что «Богу Богово, а кесарю – кесарево». На Православие многие хотят взвалить земную ношу с риском затруднить достижение его главной сокровенной цели.
Сегодня почти все политические силы трактуют ту или иную религию в качестве атрибута этничности. Когда политики говорят о проблемах русского народа, то вставить в свои программы «немножко Православия» стало почти обязательной нормой. Тут есть риск этнизации Церкви, ослабления вселенского и всечеловеческого духа Православия. А этот дух сегодня для русских – необходимая опора, чтобы не поддаться настойчивым попыткам толкнуть наше самосознание в тупик этнического национализма. Это и было бы эпохальной победой противников России, так как лишило бы русских той способности к собиранию народов, которую им дало принятие Православия.
С другой стороны, сам русский народ переживает, как было сказано, кризис всех скрепляющих его систем. Укрепление русской этничности может стать тем чрезвычайным, хотя и рискованным средством, которое на время может компенсировать обрывы и разрыхление других связей. Тут требуется пройти по краешку обрыва.
Пока что и гражданская, и этническая нации в РФ находятся в процессе становления. В массовом сознании Православие выступает как защитник и русской этнической, и российской гражданской идентичности. Это - важный фактор всего политического процесса в нынешней России.
Однако между двумя русскими национализмами – гражданским (имперским) и этническим (изоляционистским) идет борьба. Влиятельные силы стремятся загнать русских в этнонационализм и вытравить из них имперское сознание. С гражданской точки зрения, это вызывает тревогу – трещины пойдут и в глубь русского ядра. Этот зреющий конфликт затрагивает и Церковь. Слишком многие и разнородные интересы липнут к ней, пусть искренне. В условиях раскола общества и множественного конфликта интересов это может нанести ущерб той системообразующей миссии, которую Православие сегодня выполняет для сохранения России. Эта миссия несравненно важнее частных интересов.
Есть риск, что, навязав религиозному сознанию и религиозному чувству политические и социальные функции («меч кесаря»), мы помешаем им выполнять ту тайную и, на мой взгляд, невыражаемую миссию Православия, которая необходима России абсолютно.
Православие – невидимый стержень, без которого в нынешнем кризисе русский народ рассыпется и исчезнет, как человеческая пыль. Но на этот стержень нельзя нагружать работы, для выполнения которых нужны другие механизмы, причем много разных. Другое дело, что строительство этих связей и механизмов надо вести, сверяя их с теми нравственными ценностями, которые Православие излучает в мир. Эти ценности, их явный и сокровенный смысл нам надо понимать гораздо лучше, чем сейчас.
Судя по всему, в руководстве Церкви понимают величину и сложность задачи. Нам же было бы полезно ее совместно уточнить и ввести в общественное сознание.
С.Г. Кара-Мурза,
доктор хим. наук, Российский институт экономики, политики и права