Россия будет спасена!

Протоиерей Владимир Тимаков, почетный настоятель (с 1990) храма преподобных Зосимы и Савватия Соловецких в Гольянове.

– Встречи у меня в то время случались просто изумительные. Прежде всего хотелось бы рассказать о том, как я видел митрополита Гор Ливанских Илию (Карама).

– Как раз хотел спросить вас об этой удивительной личности. Ведь сегодня существует множество людей, которые считают владыку Илию чуть ли не мифом…

– Не знаю, почему это так. Видимо, какие-то «исподние» силы хотят полностью изгладить его из людской памяти. Я бы даже назвал эти силы демоническими. Что касается меня, я его встречал: видел своими глазами и слышал своими ушами.

Хотелось бы еще отметить, что некоторые сегодня говорят о том, что владыка Илия приезжал в Россию с тем, чтобы чуть ли не «побираться», но это настоящая хула! Я своей честью свидетельствую вам, что этого не было, и хочу рассказать, как я увидел владыку впервые.

1947 год. Это год моего поступления в семинарию. Семинария располагалась тогда в Новодевичьем монастыре. И хотя Лавра к тому моменту была уже открыта, семинарии там пока не было. Там только пока еще готовили помещения корпуса, в котором некогда располагались Екатерининские чертоги. А студенты занимались в Новодевичьем монастыре.

И вот, в 1947 году произошло некоторое «потепление». Конечно, оно было относительное, но все-таки… Не знаю, от нас «выпускали» ли кого-то, но стали «впускать» людей с 1947 года в СССР, через этот «железный кордон». И одним из первых, кто преодолел его, был митрополит Гор Ливанских Илия (Карам).

Я знал раньше еще по истории: кто бы ни приезжал с Востока, обычно – только «побираться». Только! А вот он приехал совсем с противоположной миссией.

Он страшно любил Россию (любил – я об этом свидетельствую) и ужасно переживал – как личную трагедию, – что войска Гитлера в 1941 году прямо-таки подступили к Москве. И почему-то он связывал это с окончательным падением Православия. И усердно молился о России пред Казанской иконой Божией Матери. И услышал он голос от иконы, который ему сказал: «Россия будет спасена!»

О том, что такой голос может быть от иконы, я могу сам засвидетельствовать. Но был и митрополиту Илии такой голос, и он тогда уже успокоился и продолжал молиться.

И вот, когда Россия восторжествовала победой в Великой Отечественной войне и когда открыли эти кордоны, он первый приехал сюда с дарами!

Митрополит Илия приехал к нам с дарами! Эти дары предназначались для иконы Божией Матери Казанской
И тут получилось, в общем-то, замешательство полное: он приехал к Казанской, она – здесь, в Питере, а как ему передать эти дары, когда она по сути находится в атеистическом музее (ведь Казанский собор в Петербурге был превращен в музей). Как это сделать?!

И вот тут Патриархия пережила несколько неприятных моментов, ища ответа на этот вопрос, – ведь всего-то нельзя было рассказывать и все объяснить! Как тут выкручивались и что говорили владыке, я просто не знаю!
– А почему именно этот образ владыка Илия избрал для принесения даров?

– Потому что это был подлинник, который был явлен в Казани. А в Москве была иконочка – список с того самого образа, вставленный в иконостас одного из храмов. И велись переговоры несколько дней: искали какого-то компромисса. Прямо, наверное, не могли владыке сказать всю правду, но открыли, что существует такой список – чтимый прославленный список. И митрополит Илия оставил свои дары у этого образа, который тогда находился в Елоховском соборе.

И тогда же (я присутствовал там) владыка совершал Литургию в Трапезном храме Новодевичьего монастыря. Главный собор там тоже тогда был музеем, а Трапезный открыт для богослужения. И там владыка произнес свое огненное слово!..

– Владыка Илия – араб. Он по-арабски говорил?

– Он говорил по-русски! Великолепнейшим образом говорил! Я вам свидетельствую об этом, потому что сам слушал эту проповедь: по-арабски я ничего бы не понял!

Для меня вообще всегда проповедь в храме была очень важна. Дело в том, что мой архиерей, хотя и не был «огненным Златоустом», но говорил проповедь от души, что помогало воздействовать на сердца молящихся.
А вообще-то, кто бы проповедь ни произносил, почти что ко всему, что я выслушивал, не мог ничего ни добавить, ни что-то покритиковать… но лишь четко для себя знал: таким образом о Боге говорить нельзя! Вот это убеждение у меня было просто удивительное: ну нельзя о Боге говорить так!.. Лучше ты не говори вообще, но «плести плетень» из слов – это будет не проповедь, а вред, и только!

А здесь – я услышал пророка. Настоящее огненное слово! Если бы вам удалось это записать на магнитофон, это было бы нечто потрясающее, это было бы настоящей сенсацией!

Я услышал настоящее огненное слово! Владыка говорил, сотрясая воздух!

Он говорил, сотрясая воздух! Нельзя было оторваться от его слова, ты слушал просто завороженно! Он говорил не просто красиво, а пронизывал всех и вся!

Пересказать-то его слово вроде бы и просто: суть в том, что он молился перед иконой Божией Матери Казанской. Но как он об этом рассказал: как он молился перед ней! Все затихло в храме, никто почти не дышал! Была мертвая тишина!..

Он слезно молился Богородице: «Русь погибает! Спаси!!!» Он просто кричал Богородице: «Спаси!» И услышал голос от иконы: «Россия будет спасена!» И вот, она спасена, и он приехал с дарами, чтобы их возложить к иконе Казанской…

Ни единого архиерея не приезжало больше, чтобы привезти дары, – из России обычно только вывозили приношения. А сейчас про владыку Илию говорят, что он тоже приезжал «за дарами»!..

Я не знаю, что это за силы, которые хотят его компрометировать или очернить, но навредить его памяти они не могут: он действительно был изумительным человеком, настоящим пророком. До сих пор я уверен, что проповедовать можно только так: если бы вы его услышали, вы опытно познали бы, что есть другой мир!