Кстати, в один из своих приездов в Оптину Гоголь у ворот обители встретил девочку, которая подарила ему лукошко с ягодами. Он попытался расплатиться, но девочка сказала, что со странников деньги не берут!
А преподобный Гавриил, который был послушником в Оптиной, так описал её атмосферу: «Да, мы чувствовали там себя, как в среде святых, и ходили со страхом, как по земле святой.... Я присматривался ко всему и видел: хотя были разные степени, но все они по духу были равны между собою, никто не был ни больше, ни меньше, а были все – одно, одна душа и одна воля – в Боге. Источник – Бог, а проводником, объединяющим и направляющим все силы братства, был старец. И этот Евангельский «квас» любы Христовой заквашивал все «тесто» их…..»
Очень не просто ответить на вопрос: почему Оптина на целые сто лет, от основания Предтеченского скита и до разорения во время большевистского угара, была самым жарким костром, у которого грелась вся Россия? Что здесь искали Гоголь и Достоевский? Чем мучился у Оптинского порога Толстой? Чему училась преподобномученица Елисавета?
Оптина – это неразгаданная Тайна любви. Это – сокровищница христианского духа. Это – плавильная печь человеческой боли, которая через покаяние становится радостью и смыслом.
Однажды, стоя на благоухающей террасе, преподобный Нектарий спросил Сергея Нилуса: «А известно ли Вам, сколько от сотворения мира и до нынешнего дня было истинных общежитий? Вы лучше не трудитесь думать, я сам отвечу – три. Первое – в Эдеме, второе — в христианской общине во дни апостольские, а третье – в Оптиной при наших великих старцах».
На Оптинском дворе толпились и дворяне и крестьяне, батраки и купцы, литераторы и генералы, нищие и фабриканты. «Мрамор и металл – всё пойдёт!» – говорил преподобный Амвросий о человеческих душах. У старческих хибарок билось беспокойное сердце России. Под их епитрахилью плакал о своих грехах русский народ. Они вдохновляли, утешали, поднимали из грязи, ставили на ноги, помогали не терять надежды! Старцы умели найти ключ к самой запутавшейся, самой опустившейся, самой выгоревшей человеческой душе. Какие только не развязывались здесь сложнейшие житейские узлы! Какие не разрешались тупиковые проблемы! А самое главное – они заботливо, бережно и нежно приводили человека ко Христу!
Однажды к старцу Варсонофию пришла молодая монахиня.
– Узнаёте меня, Батюшка? – спросила она.
– Где, матушка, всех упомнить? Нет, не узнаю! – сказал старец.
– Вы меня видели в 1905 году, в Москве, в трамвае. Я тогда была легкомысленной девицей, и Вы обратились ко мне с вопросом: что я читаю? Я ответила: Горького. Вы тогда схватились за голову, и на меня Ваш жест произвел сильное впечатление, и я спросила: что же мне читать? Вы посоветовали мне читать священника Хитрова. А я возразила такими словами: Вы еще чего доброго скажите мне, чтобы я и в монастырь шла. «Да, – ответили Вы мне, – идите в монастырь». Я на эти слова только улыбнулась – до того они мне показались ни с чем ни сообразными.
– Теперь припоминаю, – улыбнулся старец Варсонофий, – а как же ты в монастырь попала?
– Когда мы с Вами простились, я почувствовала, что эта встреча неспроста, глубоко задумалась над ее смыслом. Я купила себе книги священника Хитрова, стала читать и другие книги. Прошло время. И вот я – в монастыре.
«И припомнились мне тогда, – говорил старец, рассказывая эту историю, – слова преподобного Серафима, сказанные им иеромонаху Тимону: «Сей, отче Тимоне, пшеницу слова Божия, сей её и на камени, и на песце, и при дорозе, сей её и на тучной земле: всё где-нибудь и прозябнет семя во славу Божию!»
Старцы сеяли на почве человеческих сердец. Сеяли там, где, казалось, не было уже ничего святого, светлого, где была только ночь уныния, безверия и скуки! «Жить – не тужить» будило всю Россию. «Нужно жить нелицемерно!», «От ласки у человека бывают совсем другие глазки» – вот, что было их девизом.
Преподобный Нектарий так о себе смиренно говорил: «Ну, какой я старец? Как я могу быть наследником прежних старцев? У них благодать была целыми караваями, а у меня – ломтик... Я всё равно, что пирожок без начинки».
А старец Варсонофий спрашивал у кого-то:
– Ты соты любишь?
– Что?
– Соты, соты любишь?
– Люблю.
– На же тебе «соты» – и давал листочки с поучениями старца Амвросия.
Эти караваи благодати и соты старческих Оптинских молитв и до сего дня утоляют духовный голод всех притекающих сюда, на берега Божией реки. Сюда, в благодатную Оптину, протянулись нити сотен тысяч человеческих сердец!
Миру нужны святые! Мир задыхается без идеала, без веры, без святости. Человечество мертвой хваткой уцепилось за временное, за земное. Еще Толстой говорил: «Держись за землю. Одна земля не предаст». Вот оно, самое страшное – держаться только за землю! А Оптинские старцы заповедали нам как можно чаще думать о Небесном! Старец Амвросий всегда напоминал: «Живите на земле так, как колесо вертится, – чуть только одной точкой коснется оно земли, а остальными – стремится вверх!»
«Кончится вера во Христа, кончится и русский народ!» – говорил великий пророк Достоевский. Церковь – это не антикварный магазин, где хранятся запылившиеся обряды. Церковь – это сама Жизнь! Потому, что Глава её – Христос, Жизнь и податель Жизни! А нам нужно только одно – припасть душой и сердцем к этому источнику Жизни, к этим благоухающим Оптинским ракам, к этому неоскудевающему духовному наследию!
Еще будучи молодым семинаристом, однажды, гуляя в лесу, раб Божий Александр, будущий старец Амвросий, услышал в журчании ручья таинственные слова: «Хвалите Бога, храните Бога!» Это – самая главная заповедь для России, для всех нас. Хвалить и хранить Бога! Мы – единая кровеносная система. Церковь Христова! И самое драгоценное наше сокровище – это наша вера, Православие!
Преподобный Анатолий Оптинский говорил, что Россия будет небогата, но духом будет богата. Это буквально сбывается сейчас. В мире, в котором стремительно исчезают нравственные, духовные начала, Россия остается христианской страной, которая бережно хранит в своих недрах Евангельские идеалы. Давайте будем ценить то, что Господь дает нам! Прибегать чаще в своих молитвах к преподобным и богоносным Оптинским Старцам. Старцы молятся за Россию, за весь мир! У престола Божия они молитвенно продолжают борьбу за человеческую душу. Оптинские старцы – это зажженные свечи любви! Это покаянная совесть богомольной России!
Давайте будем стараться исполнять еще один их завет. Это те слова, которые написал в письме своим чадам преподобный Иосиф: «Не отбивайся от Оптиной!»
Игумен Тихон (Борисов)
Оптина пустынь
Оптина пустынь