Русь у океана Великого

Земля Приморская-Приамурская есть Божие благословение всему русскому христолюбивому народу.
Русь наша вся изначально деревенская. Города – крепости. При нашествии врага народ в крепость собирался, оборону держал. А вся житница русская, наша культура народная – из деревни.

Народу нашему к земле возвращаться надо, переселяться поближе к почве нашей родной, плодородной. Но для этого нужна крепкая державная политика. А в основе всей этой «земельной программы» необходимы ясные и понятные смыслы русской жизни. Жизни православной, жизни во Христе.

Мы, православные христиане, ветви виноградной лозы – Христа. Если будем прибывать в Боге, принесем много плода. Если вся наша славная Русь православная будет пребывать в Боге, обильные духовные плоды даст русская христианская деревня и весь русский народ.

Сейчас у океанского раздолья, на могучих приморских просторах, среди суровой тайги и нераспаханных полей чудесная мартовская весна. Весна духовная – Великий Пост. И веселится сердце радостью грядущей Пасхи. Радостью грядущего Воскресения Христова.

Небо голубое в солнечном изобилии. Воды океанские покачивают мартовские льды в глубоком заливе. Чистый берег – крупные серые камни и причудливые морские ракушки. Берег Океана просторный. Далеко тянется эта океанская земля. Пожалуй, до самого Амура. Даже там, у Амурских берегов чувствуется дыхание Тихого океана. А здесь в Южном Приморье Океан совсем рядом. Здесь он главенствует в погоде и климате, навевая дожди и ветра, туманы и облака. Океан согревает приморский берег своими теплыми течениями, оттого осень в Приморье мягкая, солнечная, и сентябрь почти такой же как в Греции. В сентябре обилие плодов в разноцветной приморской тайге. Наливается солнечным соком приморский виноград.

Благословенная приморская земля, где растет божественная виноградная лоза. Как мало мы, живущие в России, еще знаем о своем родном Приморье, о чудесном океанском крае земли Русской! Обильно и богато прекрасными дарами Русское Приморье. Плодородна приморская земля, напитанная теплым солнечным светом, большими приморскими дождями и молитвенными словами, с которыми возделывали эту почву наши дорогие боголюбивые предки. Те, которые открыли эту землю, полюбили ее, украсили Божьими храмами, засеяли добром и любовью. Земля Приморская-Приамурская есть Божие благословение всему русскому христолюбивому народу.

Сейчас открылась от снегов мартовская землица. Греет солнце прошлогодние пожухлые травы, прогревает старые корешки, оживляет приморская весна напитанную талыми водами почву. Как благоухает эта мартовская почва. В больших городах мы забыли дивные ароматы родимой земли. Забыли, как выглядит, как живет Русь настоящая, деревенская, просыпающаяся в лучах мартовского солнца.
Помните, как у нашего родного Федора Ивановича Тютчева?!



Где же нам, жителям «умных» городов увидеть сегодня, как в полях белеет снег, а воды уж весной шумят? Мы где-то в искусственном мире бродим по грязным весенним улицам и коридорам супермаркетов, смотрим в мутную пену какого-то «капучино» в душном кафе и иногда «выезжаем на природу».

Большие города втягивают нас. Они, словно гигантские пылесосы, отрывают нас от родной земли, и мы как пыль несемся, летим куда-то и оседаем на грязном асфальте среди бетонных домов и торговых центров. Там не видно горизонтов. Горизонты скрыты большими домами, в окнах которых отражается закатный свет… Современные города растут, ширятся, наползая на чистую плодородную почву. Мы пропадаем в этих городах вместе с почвой, вместе с нашей жизнью, вместе с нашей Россией. Какие-то урбанисты фантазируют о космополитской и безжизненной архитектуре…

Бетон, стекло, торговые центры, гипермаркеты, иссушенные скверы, мертвые пруды, на которых живут замызганные и пропитанные мазутом утки. Даже комара живого не увидишь. Вот на въезде во Владивосток гигантский торговый комплекс. С большими площадями для парковки сотен машин. Такие комплексы стоят уже по всей стране. Люди уходят туда, проводят там воскресные дни, воспитывают там своих детей, погружая их в атмосферу тотальной продажи и развлечений… Кажется, мегаполисы для того и нужны, чтобы строить в них большие гипермаркеты, гигантские торговые комплексы, которые поглощают людей, перемалывают там человеческие души.

Жизнь в современном городе способна свести человека с ума. Там психические проблемы – норма. И эти проблемы заметно проявляются в творчестве «певцов» городских улиц – рэперов.

Строительство городов на земле начинается с Каина. Каин убил своего родного брата и был проклят Господом, бежал на край земли, построил там первый город. И сейчас мировые города словно вновь по своему духу возвращаются к их первостроителю.

Искусственное пространство, где люди живут словно огурцы в огромном парнике или теплице. Однажды довелось бывать в таких модернизированных цифровых теплицах на Алтае, под Барнаулом. Там огурцы растут не в земле, а в вате. В специальной минеральной вате, которая по «решению» искусственного интеллекта напитывается нужными химическими веществами. Вкус у огурца, наверное, такой же как у этой ваты.

- Представляете, сколько людей можно свежими огурцами накормить! – поделилась своим восторгом женщина, устраивавшая экскурсию в продвинутое тепличное хозяйство.

Души людей, живущих в мегаполисах, в «умных городах», уже незаметно обретают «пластиковые» свойства, становятся как бы не совсем настоящими. И незаметно их уже вполне устраивают искусственные огурцы и даже искусственные человеческие отношения.

В деревне все по-другому. Туда хоть и пытаются пластиковую жизнь провести, а земля родимая ее отторгает. Люди на земле как-то поживее, почеловечнее, чем те, что в «умных городах». Русь наша вся изначально деревенская. Города – крепости. В случае нашествия врага, народ из деревень в крепость собирался, оборону держал. А вся житница русская, наша культура народная – это из деревни. Сегодня никакие агрохолдинги народ не прокормят и культуру нашу родную не возвратят. Такое явление как «агрохолдинг» должно исчезнуть с лица земли Русской.

Мы сами выращиваем в огороде огурцы и помидоры. Прошедшим летом у нас мощные тайфуны бушевали. Кусты с еще зелеными помидорами, хоть и подвязаны были, все наклонились, попадали. Ничего. Мы их подняли, вновь подвязали, укрепили. Пропалывать, конечно, надо. Огребать, поливать, когда дождей мало. Всю вторую половину лета мы каждый день едим сорванные в своем огороде помидоры и огурцы. И еще на зиму засолить остается. Все в огороде можно вырастить, если потрудиться…

Нет сомнений, что народу нашему в деревню возвращаться надо. Переселять из городов-ловушек поближе к почве нашей родной плодородной. Но, как и кто поедет? Для этого нужна крепкая державная политика. В народе надо воспитывать любовь к землице родной, учить жизни деревенской, помогать с жильем и первоначальным хозяйством на деревне. Тут требуется мощная государственная программа переселения из городов в деревни. Деревню любить надо, и государство должно помочь людям обратиться к родной русской деревне. А в основе всей этой «деревенской программы» необходимы ясные и понятные смыслы русской жизни. Жизни православной, жизни во Христе.

А где же сейчас нам, городским космополитам, набраться опыта русского православного сельского хозяйствования? Да в наших монастырях…

Вот монастырь под Никольск-Уссурийским. Монастырь женский в честь Рождества Пресвятой Богородицы. В монастыре свое хозяйство большое. Поля есть пшеничные, сою выращивают сами. Улики на таежной полянке стоят, пчелки жужжат. Коровы, козы на сочных лугах пасутся. Сестры сами в монастыре из своей муки хлеб пекут. И даже рыбное хозяйство имеется. Больших карпов в монастырском пруду разводит сам Владивостокский митрополит Высопреосвященнейший Вениамин (Пушкарь).

На солнечных склонах, где стоит Рождество-Богородицкая обитель Русского Приморья, растут темные виноградные лозы. Дикий таежный виноград, что называется «амурским», мелкий, кисловатый и терпкий на вкус. А вот благородные сорта, что произрастают в монастырских виноградниках и в садах Приморья, сладкие, крупные, с особым привкусом приморским. Виноградная лоза – это образ Самого Христа, Источника Жизни. «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой - Виноградарь… Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода» (Ин 15:1, 5).

Мы, православные христиане, ветви виноградной лозы – Христа. Если будем прибывать в Боге, принесем много плода. Если вся наша славная Русь православная будет пребывать в Боге, обильные духовные плоды даст русская христианская деревня и весь русский народ.

«Боже сил, обратися убо, и призри с небесе и виждь, и посети виноград сей. И соверши и, его же насади десница Твоя.»

…Растает приморский март в горячих лучах южного солнца. Согреется в апреле земля, и начнется посевная страда. Но прежде будет Пасха. Будет великая радость и великая любовь.

И сейчас у океанского раздолья, на могучих приморских просторах, среди суровой тайги и нераспаханных полей чудесная мартовская весна. Весна духовная – Великий Пост. И веселится сердце радостью грядущей Пасхи. Радостью грядущего Воскресения Христова.





Марфо-Мариинская обитель – духовное и историческое сокровище Святой Руси на берегу Тихого океана. В нем живёт молитва и память о том, как начиналась Владивостокская епархия, память о первом Приморском архиерее Владыке Евсевии. Здесь глубинная связь с Царской Россией и Царским Домом, со святой преподобномученицей Елизаветой Федоровной Романовой и ее благородным душепопечительским делом и подвигом милосердия.



Майский солнечный день 1960 года. Святая и древняя Троице-Сергиева лавра. Оплот святости, духовная скала в океане моря безбожия, затопившего Святую Русь. Грандиозный Успенский собор напротив Корпуса Московской Духовной Академии и Покровского храма в ней. Деревья в юной зелени и распустившиеся цветы. Ликование Пасхи и весеннее благолепие природы. В древней монастырской обители.

На территории Академии небольшой садик, где учащиеся могут гулять или читать на скамеечке книги. Клумбы с цветами. Слушатель первого курса Московской духовной семинарии из Владивостока Борис Пушкарь решил воспользоваться свободным временем между занятий и вышел в сад. Все в его жизни еще впереди. Но уже есть тревоги – ходят слухи, что начались новые гонения на Церковь и все семинарии могут закрыть…

Как быстро распустилась листва весенних березок и тополей. Буквально за неделю. В родном Приморье весна приходит раньше, но медленнее и степенней. Сегодня в саду почти никого нет. Лишь на солнышке в коляске отдыхает какой-то пожилой человек.

Человек крупный, седовласый, в подряснике. На нем нет ни иерейского креста, ни панагии, может он простой монах, а может священник. Несколько минут назад с ним общался ректор Академии отец Константин Ружицкий, но через открытое окно своего кабинета он услышал телефонный звонок, которого ждал, и отцу Константину пришлось поспешить к телефону.

Поскольку семинарист в саду был один, а пожилой человек в коляске остался тоже в одиночестве, Борис подошел и предложил свою помощь, если нужно куда-то проехать, что-то подсказать или прогуляться по дорожкам сада.

Пожилой человек охотно откликнулся на предложение. На вид ему было лет за семьдесят. Больные ноги не давали возможности спокойно передвигаться. Лицо его, обрамленное седой бородой и усами, и весь облик были очень необычными и представительными. В крупных выразительных чертах лица чувствовалась какая-то сила и жизненный опыт. Гость стал интересоваться своим спутником, начав с традиционного русского вопроса:

– Вы чьих будете?

Семинаристу был двадцать один год. До семинарии он окончил среднюю школу во Владивостоке, немного поработал на судостроительном заводе, в армию его не взяли по здоровью, а прошлым летом, в 1959 году, с трудом смог уехать их своего города, чтобы поступить в семинарию, откуда ему пришел вызов на экзамены. Партийные сотрудники горкома всячески препятствовали отъезду. Но, Слава Богу, к моменту встречи с незнакомцем он завершал учебу на первом курсе семинарии.

Собеседник пришел в большое оживление и радость, когда услышал, что семинарист из далекого Владивостока, с Тихого океана. Память и живое душевное чувство перенесли этого пожилого человека в старый дореволюционный Владивосток, где он не раз бывал и жил. В последний раз он был во Владивостоке в 1922 году, когда там еще были белые, и в городе проходил Приамурский Земский собор. А до этого он даже был священником-миссионером большой Владивостокской епархии, включавшей и Благовещенск, и Харбин, и Камчатку… Какие это были счастливые годы расцвета миссионерской работы, годы больших планов и спасительных трудов на далекой, но родной Камчатке!

– Вы из Владивостока?! О-о-о! А Владыку Владивостокского Евсевия Вы знали? – очень живо спросил собеседник семинариста?

Видя, что тот смутился, незнакомец продолжил:

– Не знали, ах как жаль … Да, да, конечно, Вы родились гораздо позже. Какой прекрасный, замечательный был Владыка… Мой дорогой Владыка Евсевий, я так его любил, такой прекрасный человек.
И он продолжил расспрашивать про Владивосток:

– А Седанку во Владивостоке знаете?

– Знаю! Там многие рыбачат – ответил Борис.

– И я тоже рыбачил, когда бывал во Владивостоке. На Седанке архиерейское подворье, там жил и служил Владыка Евсевий. И я там бывал. Что там сейчас?

Семинарист не знал, что ответить. Хоть он и ходил во Владивостоке в единственный православный храм (не старинный, а сколоченный из досок в 1944 году), но церковной истории Приморья не знал, поскольку ее негде было узнать. И хотя мама часто посылала его в 1950-х годах за хлебом с Весенней на Седанку (когда были перебои с продовольствием), он не мог и подумать об особой значимости этого места. На Седанке, оказывается, архиерейское подворье! Никто из его знакомых ничего даже не подозревал о каком-то церковном прошлом Седанки, а тем более о том, что там подворье архиерея. Да и правящий архиерей нынче был далеко от Владивостока – в Иркутске. О нем, как раз и был следующий вопрос собеседника:

– Хорошо, а с архиепископом Вениамином Вы знакомы?

Здесь Борис твердо отвечал, что с Владыкой знаком и прибыл на учебу по его направлению и рекомендации. Направляясь на учебу из Владивостока в Загорск, он задержался в Иркутске и даже ипподиаконствовал у него.
Этим ответом гость был удовлетворен, как и встречей с Борисом, и сказал, что у него хорошие отношения с архиепископом Иркутским.

Короткая и интересная прогулка, так внезапно перенесшая собеседников мыслями за девять тысяч километров от Лавры и в дореволюционное прошлое, подошла к концу, поскольку из здания Академии уже вышли ректор и люди, которые должны были сопровождать гостя в коляске. Борис скромно поклонился ему и тихо пошел в учебный корпус.

Уже в академии кто-то из наблюдавших из окна за этой прогулкой обратился к Борису с вопросом:
– А знаете, с кем Вы сейчас общались?..

– Нет.

– Это митрополит Нестор (Анисимов), знаменитый камчатский миссионер!..

В будущем семинарист Борис окончил семинарию, затем академию. Стал преподавателем библейской истории – Борисом Николаевичем и, конечно, узнал многое о жизни владыки Нестора, о его просветительских и миссионерских трудах. Прочел его воспоминания о просветительстве на Камчатке, о пребывании во Владивостоке, о Седанке и встречах с владыкой Евсевием. А через 30 лет Господь привел его самого во Владивосток правящим архиереем, где он после разрухи безбожного времени принялся восстанавливать и епархию, и церковную жизнь на Седанке, и тамошний храм в честь святителя Евсевия Самосатского. И с Божьей помощью продолжил дела церковного строительства архиепископа Евсевия (Никольского) и владыки Нестора (Анисимова).





Шатровые купола чудесного храма над водами Океана. Небольшая монастырская обитель у въезда во Владивосток видна с моста над заливом Де-Фриз и со старой владивостокской трассы. Марфо-Мариинский женский монастырь на Седанке. В одном из самых чудесных мест южного Приморья.

В 1899 году в этих местах поселился первый приморский архиерей Владыка Евсевий. Указом Царя Николая II Александровича накануне была образована Владивостокская епархия, которую возглавил Владивостокский епископ Евсевий (Никольский).

На берегу Амурского залива, в районе Седанки, где сейчас стоит монастырь, был выстроен дом Владыки Евсевия. При доме архиерея уже через год появился храм в честь священномученика Евсевия Самосатского, небесного покровителя первого Приморского архиерея. Чуть позже возникли новые здания – служебные и хозяйственные помещения, дом церковно-приходской школы. В 1911 году возвели красивую основательную часовню святого благоверного князя Александра Невского. Через три года на Седанке открылась церковно-учительская семинария для подготовки учителей начальных и церковно-приходских школ. Чуть позже возвели Часовню Иоанна Предтечи.

Так образовалось Архиерейское подворье на Седанке. Немного времени прошло, и Господь, по молитвам своего архиерея, даже климат изменил в этом месте. С появлением подворья преобразилась вся окружающая таежная местность. Изначально здесь была низина, с сырыми почвами, очень влажным воздухом, изобилием мошки и комарья летом. Зимой задували ледяные ветра с океанского залива… Сейчас Седанка – один из самых благоприятных районов для проживания и отдыха владивостокцев. В советское время здесь появилась санаторно-курортная зона.

Закрытое и разрушенное в безбожное время Архиерейское подворье на Седанке стало восстанавливаться с назначением в 1992 году на Владивостокскую кафедру Владыки Вениамина (Пушкаря). Молитвами и трудами митрополита Вениамина и всех его сподвижников постепенно вновь строились разрушенные храмы и новые здания.

В 1995 году, по благословению Высокопреосвященнейшего Вениамина, на месте дореволюционного Архиерейского подворья расположился действующий сегодня женский монастырь – Марфо-Мариинская обитель Милосердия. Возглавила монастырь игуменья Мария (Пономарева), которая до сего дня отдаёт много духовных и телесных сил на созидание и укрепление обители.

Летопись новой обители сообщает: «В 1998 году родилась новая форма социального служения людям – сестричество на благотворительной основе. 23 января 1998 года – знаменательный день в истории обители. В этот день Его Преосвященство Владыка Вениамин служил молебен с чтением акафиста преподобномученице Великой Княгине Елизавете по поводу первого выпуска (впервые в крае) сестёр милосердия, благословил их на благородный труд по оказанию помощи больным, престарелым и одиноким людям».

Господь так устроил, что на Седанке, неподалёку от монастыря уже почти двадцать лет назад поселился и живёт Владыка Вениамин (Пушкарь). Его молитвами по сей день укрепляется Марфо-Мариинская обитель.
Монастырь на Седанке – духовное и историческое сокровище Святой Руси на берегу Тихого океана. В нем живёт молитва и память о том, как начиналась Владивостокская епархия, память о первом Приморском архиерее Владыке Евсевии. Здесь глубинная связь с Царской Россией и Царским Домом, со святой преподобномученицей Елизаветой Федоровной Романовой и ее благородным душепопечительским делом и подвигом милосердия.