Святой Остров

О. Талабск (Залита). Маленький островок посреди Псковского озера – то тихого, блестящего своей атласной гладью с растворенным в нем небом, то свинцового, тяжелого, неприветливого.
Остров Любви, остров Спасения, остров Православия.

Когда живёшь на острове долго или постоянно, попадаешь в атмосферу каждодневного чуда и иногда – даже страшно – привыкаешь к этому.

Батюшка о. Николай здесь, рядом. Могилка на кладбище всегда в цветах во все времена года. И нескончаемый поток людей, у которых в глазах горе, боль и надежда; просто паломников; тех, кто знал Батюшку, кто приехал навестить его, соскучился.

«Ох, Батюшка, как много у нас с тобой всего было», – это местная бабушка разговаривает с Батюшкой у креста на его могилке; живая история жизни о. Николая на острове – жители острова.
Много рассказов, много историй – простых, трогательных, возможных ли? – историй любви и подвига Батюшки.



Сидим, разговариваем с Батюшкой. Он мне показывает на икону Страшного суда на стене.

– А я – говорит, – там буду, – показывает на ад.

У меня даже дыхание перехватило. Такой человек такие вещи говорит.

– А где же мы тогда будем?

– А вы там будете, – показывает наверх.

– А почему?

– А потому, что я за вас молюсь. Я за вас молюсь.

Вот и все. После этого меня и перевернуло. Молиться надо друг за друга. Помогать друг другу.
Вот Вы смотрите на меня, а в глазах у Вас написано: «А что же Вы еще расскажите о Батюшке?»
А Батюшка смотрит, а в глазах у него : «Я тебя люблю».


Бежит утром Батюшка. Куда бежит? Не знаю. По Залиту. Оббежит все село, каждого спросит: «Ну как здоровье? Как живете? Как? Что?» Все время в калошах, с палочкой – не костыльчик, а палочка. Бегом пробежит, он так не умел ходить спокойно. И звал то всех как – Колюшка, Анатольюшка, Петенька…

Такого больше человека не будет.

Так вот, что интересно – всю дорогу ходил в калошах. Шерстяные носки, калоши. Что у него одеть не было чего или что? Ряса вся в заплатках. Что у него другой не было? Вот, в калошах… Видишь только – калоши, калоши, шерстяные носки… Он, вообще, о себе ни грамма не думал, думал только о людях.

Ему деньги не нужны были. Пенсию получит – и на храм. А подпояховши – верёвкой капроновой, калоши… Я раз ему сказал: «Бать, неужели тебе ремня не купить?» Раньше рубль стоил ремень-то.

– Ой, Анатольюшка, у меня все есть, у меня всё есть.

– Так я хочу сказать, а почему ты верёвкой-то подпояхиваешься?

А он только смеется и всё. А как рассмеётся… Так смеялся… Такого еще я не видел. И я тоже такой – сразу рассмеивался. Валялся. Как рассмеется – всё – завалишься сразу. Так это – искренне. От души. Любил шутить. Другой раз так скажет, что хоть стой, хоть падай. И особенно – рассмеётся. Всё – сразу… Ой, был… Такого больше не будет. Никогда в жизни.

Он только из калитки выходит – стая голубей – на плечи, на голову, и сверху, и с боков – там тысяча голубей – и сзади летят, пока он не зайдёт в храм, и только тогда улетают. Вот что это такое? Скажи.


Подарил мне Батюшка новый ремень – с нуля, ни разу не одетый, который генералы носят – звезда внутри, а я его потерял – локоть близок и не укусить – такую память потерял.

Не давал курить. По щечкам – крынь– хлоп. «Раб Божий, свободен». Идешь с озера – сигаретина в зубах, рыбина за плечами. Батюшка. Поздоровается: «Здоровьечка. Дай закурить». Достаешь пачку – все переломает, ремонту не подлежит, за волосы пощелкает: «Раб Божий, не кури». Разобидившись, уйдешь.
Всех он помнил, всех крестил.

Когда «Заря» ходила, ему в Николу привозили такие тюльпаны – в «Зарю» не войдешь.


1998 год. Утром, когда мы подошли к Батюшке на помазание, собралось, как всегда, очень много народу. Все ожидали Батюшку, но Батюшка не выходил. Вышла его келейница Валентина и сказала, что Батюшка пока не выйдет. Вдруг послышалось: «Пропустите, пропустите, пропустите».

Мы обернулись и увидели забинтованного человека с ног до головы. Его несли несколько человек на руках, т.к. он не мог ходить и двигаться. У него одна рука и нога были в гипсе. Со стороны казалось, что это мертвец. Видны были его глаза и нос. Кожа его была зелено-желтого цвета. Мы со страхом все расступились и пропустили их всех к калиточке. Рядом с ним находилась его жена, которая сильно плакала, боялась, что их не пропустят к Батюшке. Это были слезы горя, отчаяния, боли. В этот момент вышла келейница и, не спрашивая ни о чем, открыла калитку и пропустила их к Батюшке. Они зашли. Мы все с напряжением ждали, что же будет дальше. Мы были потрясены увиденным, со стороны казалось, что этот человек вот-вот умрет, его привезли к Батюшке, чтобы Батюшка помолился о нем. И произошло непредвиденное: минут через 20-30 открылась дверь Батюшкиного домика, вышла келейница, за которой показался Батюшка Николай. Из домика вынесли на руках больного человека, который уже не лежал, а сидел. И тут Батюшка повернулся к нему и говорит: «А где палочка? Принесите палочку!» Принесли палочку, Батюшка взял ее и протянул этому болящему р. Божию. Жена начала возмущаться: «Ну что Вы, Батюшка, какие палочки? Вы же видите, он не в состоянии даже шевелиться!» Со стороны ее мужа послышались какие-то звуки. Но Батюшка продолжал настаивать. И положил ему в руку палочку, и сказал: «Вставай». Сначала он побоялся, стал делать неуверенные какие-то движения, но Батюшка сказал твердо и уверенно: «Не бойся, вставай». Этот болящий человек взял палку в руки и стал неуверенно подниматься, но обратно присел. Ничего не получилось. Тогда Батюшка ласково и нежно сказал: «Ну, ничего, ничего. Давай еще разочек». Он взял палку. Батюшка подошел с другой стороны, помогая ему встать, и этот раб Божий очутился на своих двоих ногах. Батюшка говорит: «Ну, а теперь пойдем, пойдем. Потихонечку пойдем». И он пошел вместе с Батюшкой. Батюшка стоял с одной стороны, поддерживая его, а с другой стороны шла жена, тоже слегка его поддерживала и очень громко плакала. Но это были уже слезы великой радости. Чудо происходило на глазах у всех стоящих у Батюшкиной калиточки.
Стояла гробовая тишина. Подойдя к калитке, Батюшка отпустил его и сказал: «Ну а теперь дальше сам, сам». И пошутил: «Ну а теперь можно и без палочки». И мы все засмеялись. Батюшка отошел в сторонку, этот человек немного испугался. Жена была очень радостна и все время говорила: «Батюшка, спасибо. Батюшка, спасибо». Лицо бледно-зеленого умирающего человека стало розовым. Они приклонились друг к другу. Батюшка поцеловал ему руку и сказал: «Все будет хорошо. Будешь священником».

Все происходящее в этот момент казалось каким-то странным, неземным. Такие случаи можно было прочесть только в «Житиях святых». А здесь мы были свидетелями такого чуда. Все было как-то просто и со стороны казалось, что каждый из нас мог бы сделать так, как Батюшка, – дать ему палочку в руку и сказать: «Иди!»
Юлия Полунина, Москва.

Батюшка попросил нас распилить старые кресты на кладбище. Мы распилили, а Батюшка истопил баню, вычистил там всё-всё, всю золу и пришел к нам с белым-белым, белоснежным полотном, стал на коленки, начал собирать труху, опилки.

– Батюшка, благословите, мы соберем.

– Не ваше бабье дело кресты носить.

Собрал чисто-чисто всё, долго стоял на коленях, так подобрал чисто – даже не видно где пилили.
Пошел и запел: «Кресту твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение твое поем и славим», – до самого дома, дошел до бани и сжёг. Все старые кресты сняли и Батюшка поставил на могилки все кресты новые.
Батюшка ни комарика, ни мушки не убил. Мы убирали храм. Всё вытряхивали, вычищали. Я случайно наступила на колючку – совсем чуть-чуть, за храмом.

– Нинушка, Нинушка, нельзя, нельзя, грешно.

– Это же колючка, Батюшка.

– Она же – растение. Это цветочек.

У него в келье было всё в цветах, и на кладбище, и во дворе.

Батюшка не один раз говорил: «Берегите цветочки, любите цветочки, поливайте их, травку берегите, не топчитесь зря по травке, берегите. Цветочки надо жалеть, поливать их, растить.

Жалейте, любите, кормите птичек и животных и у вас будет Дух Христов».

Коровушки, телятки ходят, едят травку, а как только Батюшка заиграет на фисгармонии – лягут под окошком и слушают.


Соседка рядом жила. Мы поссорились, что-то слово по слову, она меня толкнула.

Я Батюшке сказала, а Батюшка говорит: «Надо уметь любить и прощать. Это все надо прощать». И я простила. Стали разговаривать, как будто никогда ничего не было.

Драгоценные-то вы мои, – все нас звал, когда придешь к нему на исповедь.
Говорит:

– Антонинушка, ну, какой самый главный-то грешок?

– Батюшка, один Бог безгрешен. Грешные.

«Любимые да драгоценные». Очень добрый Батюшка был. Словом накормит. Добрый Батюшка. Любил он нас всех. Он другой раз, в церковь-то идем мы, толпой-то ходили отсюда за угóл, выходим, а он забежит вперед нас: «А мне ещё семнадцать, а мне ещё семнадцать». Развéрнется так: «А мне еще семнадцать». Нас подгонит: «А мне ещё семнадцать». Шутил. Все с шутками, такой. Батюшка… Хороший был. Помяни его, Господи… Не стало Батюшки нашего.

Помню моей доченьке работы было не найти. Он её поисповедовал и говорит: «Все будет хорошо, не беспокойтесь, работу найдете». И все получилось.

Наставлял на все хорошее, любил за простоту. Говорил: «Не хитрите, хитрить – грех. Где простó – там ангелов сто, у кого хитрó – там ни одного». Батюшка-то у меня на первом месте в Большом углу, молюсь ему, поминаю, в рамочке. Он любил, чтоб в рамочке иконки стояли, когда иконки раздавал в храме, Преподобного Никандра Псковского, он сказал: «Только поставьте его в рамочку». Я купила рамочку.
Антонина Матаева, о. Залита


Зинаида Белозёрова, о. Залита,
август 2017 г.



Мир вам и Божие благословение!
Где просто – там ангелов со сто.
А где мудрено – там ни одного.
Какие мы счастливые, что мы с Господом!
Счастливые вы, что вы – православные! Правое слово за вами. Счастливые.
Жить надо свято.
Я вас в Небо зову, а вы по земле топчетесь.
Драгоценные мои, родненькие мои, роднушечки мои, роднульки…
Спасайте души ваши, телом не грешите.
Слово реченное серебро, а молчание – золото. А вы, знаете ли, золото собирайте.
Всегда будьте с Господом, только с Господом.
Обязательно – утренние и вечерние молитвы.
Каждая молитовка доходит до Господа.
Я-то помолюсь. И ты молись. Молитва-то матери со дна моря достанет.
Твори правду.
Драгоценные мои. Читайте Евангелие. Там все написано о нашем спасении. Да, дорогуши мои.
Кто обидит – не сердись.
Имя знаешь – помолись.
Крест – наша охрана.
А крестик-то всегда нужно носить. Крестик снимать только с головой.
Молись, проси Господа, и Господь всё устроит. Помоги Вам Господи!
Дорогие мои, любимые. Так радуйтесь и веселитесь, что Вера наша Святая Православная, что вы – русские, родились в России.