Конечно, обидна для моих земляков, вятских жителей, пословица, вынесенная в заголовок, но она справедлива. За что Вятским такая участь — жить под чужим именем? И не просто под именем, а под псевдонимом большевика Кострикова — Киров. От того-то нас и не знают в стране и мире. А вятских — знают. Это не наша с вами заслуга, это предшественники прославили Вятскую землю.
Они были первопроходцами северных и сибирских путей, первыми покорителями высочайших вершин земли, вятским человеком вознесено Знамя Победы над Рейхстагом, вятские ополченцы освобождали братьев-болгар, великие земледельцы северных полей, вырастившие новые сорта озимой пшеницы, продвинувшие на северные параллели фруктовые деревья, изобретатели «самобеглой коляски», деревянных часов, приютившие в войну тысячи и тысячи сирот, отдавшие тысячи и тысячи жизней за спасение русской земли. А сколько нашего высочайшей ценности леса ушло в республики Средней Азии, Кавказа, Украины, Молдавии. И доселе уходит.
Не знавшая ордынского нашествия, не видавшая крепостного права вятская речь сохранила первозданную чистоту русского слова. Вятские писатели, обладающие таким даром, — одни из первых на литературной стезе Отечества.
А величие наших художников? Обилие созданных ими картин? Это именно наши вятские увалы, корабельные сосны, луговые просторы, разнотравье летнего цветения, ликование осени, сверкание снегов в лунные морозные ночи вызвало к жизни продолжение школы русского, ведущего в мире, русского пейзажа. Что говорить!
А наши, не обгоняемые, «стреляющие лыжники», наши, не догоняемые, летящие по льду конькобежцы, хоккеисты, наши звонкоголосые певцы, плясуны и танцоры — разве это кировское явление? Это всё, из глубины веков идущее, вятское. А прославленная крепость многодетной вятской семьи, верные, а поэтому самые красивые, вятские жёны!
И, наконец, главное ежегодное счастье, подарок Господа — Великорецкий Крестный ход. Разве он кировский?
И давайте вспомним наш исторический герб: рука из небес, указующая именно на Вятскую землю: тут спасение!
Вятское землячество в Москве самое многочисленное, но оно же — именно Вятское, а не кировское. Сколько ведущих учёных во всех областях точных и гуманитарных наук в этом землячестве! Первые лица творческих союзов: писателей, художников, композиторов — это всё люди, вышедшие из вятских пределов.
Сейчас тяжелейшие времена: вся мировая бесовщина вскинулась и наступает на Россию. Это пострашнее Второй мировой войны: идёт захват человеческих душ, убивание русского образа жизни. Искусственно разрывается связь времён. И на этом пути, ведущем к апокалипсису, Вятка могла бы стать необоримой преградой. Не Киров — именно Вятка. И это принципиально. Имя человека, селения, города, реки имеет, и — это необъяснимо и не до конца осознаваемо — мистическое значение. Имя действует на слова и поступки, оно — защита от нашествий мракобесия. Сказано же: имя — судьба. Замечено же: как назовёшь корабль, так он и поплывёт.
В дискуссии об имени города, которая не утихает и не утихнет, пока не придёт к пониманию исторической справедливости вятского происхождения, выделилась и в Вятском землячестве и в самой Вятке группа людей, ратующих за название города Кирова городом Хлыновым. Основание: он так прежде Вятки назывался. Шло из глубины, от новгородских ушкуйников. Но ведь хлын — это перекати-поле, шатун, пустой человек. И тогда, уверен, тяготились бы вятичи сверху присвоенным городу разбойничьем именем.
Вятка — святость, святки, свет, какой тут Хлынов, какой тут Киров? Уверен, что присвоили городу имя Кирова в угоду Сталину. Они были тогда дружны, и чиновники вятские тогдашние постарались угодить вождю.
Надо восстановить историческую справедливость. За что мы так оскорбляем предков? Вятка — не Киров. Город Киров в первых городах России никогда не будет. А Вятка может стать.
Милые мои! Ведь уже все, все в России вернули себе свои имена. Разве только Ульяновск не стал Симбирском. Но там справедливо это имя защищают, оно же не ленинское, а ульяновское, фамилия прекрасного деятеля на ниве народного просвещения Ильи Николаевича Ульянова. А Ленин, это опять же псевдоним. У нас был мальчишка, сын матери Елены, его так и звали Вовка Ленин.
Да если бы даже пламенный большевик Сергей Миронович был золотом осыпан, Вятка-то при чём? Пытливый отрок, мальчик из Уржума, тянулся к польским ссыльным, которых именно в Уржуме было много. Они очень влияли на развращение нравов среди молодёжи: завели развлечения театром, обучали очень чувственным танцам краковяк и кадриль, заражали курением, выпивками, учили девушек стричь волосы «под мальчика», чтобы в храме стоять, не покрывая голову. К этим ссыльным и бегал Серёжа Костриков, и — с кем поведёшься, от того и наберешься — набрался нелюбви к России. В Богоспасаемой Вятке он не бывал. За что её так оскорбили его псевдонимом?
И ещё высказали мне на Вятском землячестве такой домысел, мол, на Святой Руси было у человека одно имя для повсеместной жизни, общеупотребительное и имя сакральное, скрытое. То есть Киров — это для пользования в быту, а Вятка имя сокровенное. Как кому, мне это кажется обманом, уловкой. От кого нам скрывать то, чем надо гордиться?
И в заключение из личного опыта борьбы за Вятку в последние сорок лет. Четырёх или пятерых губернаторов помню и помню разговоры с ними. И, представьте себе: все, повторяю, все были за Вятку. Так что же мешало? «Да, я очень за, но это сложно, это внесёт разлад в общество». Какой разлад? Уже пора и власть употребить.
Когда шла кампания по возвращению названий, Вятка проморгала, по пословице «Вятка всегда на запятках», началась болтовня о референдумах, тогда как опыт Ленинграда — Петербурга, Горького — Нижнего Новгорода, Куйбышева — Самары, мог бы убедить в том, что в таком решительном деле незачем церемониться.
Какие бури бушевали в Ленинграде, а вот живут в Санкт-Петербурге, и неплохо живут.
Вернуть имя, и всё! Уверяю, за полгода разговоры стихнут. И гордость своей родиной возрастёт. И польза от этого будет великая.
А я уже и завещание написал, чтобы меня похоронили на родине. Но хочу лежать в вятской земле, а не в кировской.
Вятич или, если угодно, вятчанин Владимир Крупин.
Но, ни за что — не кировчанин!
Владимир Крупин
«Столетие»
«Столетие»