Я вспоминаю эту дату еще и потому, что на протяжении многих лет посещал батюшку Кирилла, моего духовного отца. Я приезжал к нему в Троице-Сергиеву Лавру и в Переделкино, где он все чаще и чаще вынужден был находиться по причине болезни. Иногда мне удавалось взять с собой супругу и детей.
Это были памятные дни, часы и минуты, которые навеки сохранятся в глубинах моего сердца. Иногда это была подробная, откровенная исповедь в часовне, а чаще в самой келье батюшки, которая находилась в старом деревянном домике на территории резиденции Патриарха. Помню большой мешок с семечками в коридоре перед входом в келью. Батюшка любил в свободное время выйти во двор и покормить птиц и белочек.
Помню, как-то приехал к нему в субботу. На мое удивление батюшка был один. И мы проговорили с ним, наверное, часа два. Пока не вошла в келью его келейница Наталья и не усовестила меня: «Андрей Николаевич, там уже другие люди дожидаются, пора заканчивать…». И я, пытаясь оправдаться, начал объяснять ей, что батюшка мог ведь в любую минуту нашу беседу закончить, если бы тема разговора была исчерпана.
В последние годы, когда батюшка уже не вставал с постели, эти встречи с ним длились считаные минуты. Помню его последние слова, обращенные ко мне: «Евангелие, Андрей, хоть понемножечку каждый день читай!» Это было после инсульта, но он еще мог произносить какие-то слова. Почему именно Евангелие? Потому что чтение Евангелия – это Бог с нами разговаривает. Я это понял, к стыду своему, не сразу. А Батюшка Евангелие знал наизусть. И он иногда мог процитировать что-то из Библии – буквально со всеми запятыми.
Последнее свою проповедь «Ничто не отлучит нас от любви Божией» батюшка дал нашей газете «Русь Державная». Сначала он колебался: надо ли говорить об этом или нет, но потом решил, что надо сказать те грозные, суровые слова, которые и прозвучали в последней его беседе.
Это было как раз, когда мы вошли в третье тысячелетие. Приехал к батюшке и говорю: «Батюшка, может, какие-то слова скажете в связи с тем, что новое тысячелетие наступило, как-то нас воодушевите?» Его первая реакция была: «Андрей, зачем же народ пугать?» Я так и примолк. Батюшка закрыл глаза и долго молчал. И вдруг внезапно сказал: «Мне кажется, говорить на эту тему все же надо!». И началась удивительная проповедь о том, что мы, христиане, должны готовить себя к испытаниям, что впереди нелегкие времена, и все это он основывал на трудах Апостола Павла и его изречениях. Но когда я приехал домой и включил диктофон, то увидел, что сказанного очень мало, чтобы сделать законченный материал. И вдруг раздается звонок. На проводе – отец Кирилл. Батюшка сам мне почти никогда не звонил, обычно звонила его келейница. Он говорит: «Андрей, ты приезжай завтра, у меня будет маленькое добавление». Я приезжаю – а у него шесть страниц убористым почерком !
Это была такая проникновенная проповедь о том, что христианин должен оставаться христианином, несмотря на приближающиеся грозные испытания. Я от нее просто не смог в себя прийти! И, конечно, мы ее публиковали не один раз в газете.
Постоянная мысль отца Кирилла была о том, что если бы русские люди помолились, хотя бы вздохнули вместе едиными устами, как будто к Господу обратились, хотя бы на краткий миг – как бы изменилась наша жизнь, изменила жизнь страна наша! Я помню, одна такая беседа была в Барвихе, в санатории. Мы тогда приехали к нему с Героем Советского Союза генералом Александром Петровичем Солуяновым, который тоже хотел с Батюшкой пообщаться. Отец Кирилл в силу каких-то причин не стал с нами разговаривать в помещении, и мы вышли в парк. Мы сели на скамеечку и долго беседовали на разные темы. И он как раз тогда и произнес с таким воздыханием: «Да если бы наш народ в большинстве своем вздохнул о Господе и поверил в Бога, Господь бы в благодарность все бы изменил вокруг, мгновенно!»
И был еще один памятный для меня момент в последние годы его жизни. Как-то я, обращаясь к батюшке, начал рассказывать ему о супруге, дочери, сыне, их успехах и трудностях. Келейница Наталья мне объяснила: «Батюшка Кирилл уже не слышит!» Но я вдруг увидел, как задрожали у батюшки губы и заморгали глаза. Значит все же услышал меня отец Кирилл!
И стало тепло и спокойно на душе. Эти краткие мгновения общения с батюшкой как живительный глоток свежего воздуха, помогали мне в дальнейшей жизни.
Монашеская братия Троице-Сергиевой лавры приезжала в Переделкино к отцу Кириллу в день рождения 8 октября, на рождественских святках, на пасхальной седмице и в день его ангела 22 июня. Эти встречи были уже более продолжительными, чем когда я приезжал один. Монастырская братия пела праздничные песнопения, желали отцу Кириллу многолетия, а потом каждый мог подойти и приложиться к батюшкиной руке, получить из нее памятный подарок: пасхальное яйцо, коробочку конфет, иконку. Келейницы Людмила и Наталья (теперь уже монахиня Евфимия) руководили проведением этих встреч, и наша газета «Русь Державная» тоже попадала каждому в руки.
Помню, как-то в Переделкино, выйдя от батюшки, я встретил у входа на территорию резиденции человека в офицерской форме. «Вы у отца Кирилла побывали?» – спросил он меня. Я утвердительно кивнул. «Счастливый вы человек, – продолжил он, – дайте мне хотя бы за вас подержаться!». Не скрою, после таких неожиданных слов я прослезился.
Прошло уже более двух лет со дня упокоения отца Кирилла. И часто в памяти всплывают все новые и новые счастливые мгновения общения с этим великим человеком, бескомпромиссным защитником нашей православной веры, нашего любимого Отечества.
Андрей Печерский